В тот день шпиона не было, но была молодая беременная женщина, которая одной рукой держалась за стенку гастронома, а второй поддерживала округлившийся живот. Стоящие в очереди мужчины опасливо поглядывали на будущую маму и сторонились. Лишь одна сердобольная старушка, в лучших народных традициях пожалела молодку: «Ну, чего припёрлась с животом-то в очередь! Сидела лучше бы дома, а в очередь мужика бы послала. Есть мужик, аль нет? Нынче мода пошла, без мужа детей рожать. Куды ни глянь – везде безотцовщина бегает»!

В ответ на такую заботу женщина охнула, закатила зелёные, как молодая трава, глаза, и со стоном сползла по стене на тротуар. Очередь встрепенулась, расправила плечи и зарокотала, выплёскивая справедливый гнев мелкими порциями.

– Что? Что там случилось? – напирали любопытные граждане, которым довелось стоять в хвосте очереди.

– Женщина рожает! Прямо у дверей гастронома рожает! – поясняли те, кому посчастливилось краем глаза увидеть женщину на асфальте.

– Да не рожает, а родила! – уточняли граждане, стоящие ближе к дверям гастронома.

– На ребёнка товар не давать! – вдруг взвилась маленькая старушенция. – Не зарегистрированный ещё ребёночек-то!

– Да не родила она, а померла! Не смогла родить. – возражали скептики.

– А чего на улице рожала? – удивлялись молодые женщины из середины очереди.

– Так ейный мужик загулял, а её, болезную, из дома выгнал. В чём была, сердешная, в том ирод и выгнал. Вот она теперь по очередям милостыню и просит! – утверждала всезнающая старушка, которую молодые женщины оттёрли в конец очереди.

– Довели Россию! – злобно процедил небритый мужчина с погасшей папироской в зубах. – При Сталине бы за такие бы дела…! Распустились! Эх, такую страну просрали!

Наиболее активные граждане провели роженицу в кабинет заведующей гастрономом, откуда заведующая – женщина бывалая, тёртая, но не потерявшая способности к состраданию, по телефону вызвала карету «Скорой помощи». «Скорая помощь» оправдала своё название и приехала быстро, благодаря чему женщина родила, как и положено, в больничном покое.

На следующий день к родильному отделению областной больницы пришёл муж роженицы, и она, обессиленная, но счастливая, показала ему в окно второго этажа завёрнутого в кокон ребёнка.

– Маша! – по губам жены прочитал молодой мужчина, после чего усиленно закивал головой, давая жене понять, что не против этого имени.

Через три дня счастливые родители принесли завёрнутую в розовое одеяльце дочь в городской ЗАГС. Работница ЗАГСа вручила отцу свидетельство о рождении Стрельниковой Марии Сергеевны, и, пожимая руку, от имени городских властей поблагодарила родителей за то, что произвели ребёнка на свет в день рождения Вождя мирового пролетариата. Отец изобразил на лице улыбку и кивнул, а мать девочки откровенно поморщилась: ей не понравилось такое сравнение. Сама виновница торжества таращила на окружающий мир зелёные, как у мамы, глазёнки, и молчала.

С этого момента Маша Стрельникова стала полноправным жителем Волжанска, и товар на неё в магазине выдавать стало положено.

Стрельникова росла и развивалась, как положено нормальному ребёнку: играла в куклы, до глубокой ночи смотрела телевизор, капризничала, если родители не пускали её на пляж, и откровенно радовалась школьным каникулам. Почти всё свободное от сна и школьных уроков время Маша проводила вместе со сверстниками в волжских затонах, где купалась голышом, ловила с мальчишками рыбу и головастиков, а зимой лихо каталась на коньках по замёрзшей речной глади. Во втором классе соседка по парте Настя открыла ей тайну деторождения. Маша эту новость восприняла спокойно и задала несколько наводящих вопросов, чем поставила соседку в тупик. Вечером того же дня Маша с серьёзным видом задала эти же вопросы родителям. Отец откровенно смутился, а мать сказала, что все ответы она найдёт в книжках, когда подрастёт.

С этого памятного вечера Маша твёрдо усвоила, что в книгах есть то, на что не могут ответить даже взрослые, и незаметно для себя пристрастилась к чтению.

В шестнадцать лет ей случайно попался на глаза учебник по психологии для высшей школы. После прочтения нескольких глав из учебника Мария испытала чувство, которое можно сравнить с шоком: оказывается, людьми можно управлять! Да и своё поведение можно и нужно моделировать. Целый месяц она читала и перечитывала потрёпанные страницы учебника, приставая с вопросами к педагогам и родителям. Через месяц она решилась на эксперимент. В средней школе № 3 г. Волжанска, где училась Мария, в параллельном девятом классе образовалась любящая парочка школьников. Серёжа Бабенко и самая красивая девочка в школе Лариса Серова, наплевав на все запреты и пересуды, ходили по школе, взявшись за руки. Подруга Марии Настя откровенно завидовала Лариске.

– Я бы отдала правую руку, лишь бы на месте Серовой оказаться! – сказала она как-то подружке.

– Лучше ногу! – со свойственным ей практицизмом предложила Мария. – Под джинсами протеза не видно.

– Дура ты, Машка, и в любви ничего не понимаешь! Оказаться рядом с таким парнем…! – мечтательно проворковала Настя.

– А хочешь, я через неделю буду идти по школьному коридору, и Бабенко будет держать меня за руку! – неожиданно предложила Мария.

– Ты? – удивилась подружка. – Посмотри на себя в зеркало! У тебя против Серовой нет никаких шансов.

Стрельникова красавицей не была: стройная, но худенькая девичья фигурка, маленькая неразвитая грудь и узкие бёдра. Разве только глаза цвета молодой травы выделялись на бледном личике. Когда к ним домой приходили гости, и мама знакомила её со своими взрослыми подругами, перезревшие тётки натянуто улыбались и говорили дежурный комплимент.

– Какая у вас милая девочка! – говорили гости и тут же забывали о ней, устремившись к накрытому столу.

Маша знала об этом, и поэтому на личное обаяние не рассчитывала. Ещё она знала, что у Бабенко есть одна всепоглощающая страсть – мотоспорт. На соревнованиях, которые проводились регулярно на майские праздники, Серёжка гонял на мотоцикле по пустырю, и когда он, заляпанный с ног до головы весенней грязью, приходил к финишу в числе первой тройки, его глаза лучились неподдельным счастьем.

– Я не буду изображать фаната мотоспорта, – решила Стрельникова. – Это будет фальшиво! Достаточно проявить искренний интерес, и, если верить учебнику, человек сам должен пойти на контакт. Не может человек остаться равнодушным к вопросам, которые касаются предмета его обожания. Ведь он любит мотоспорт, а любящий человек стремится поделиться радостью, дай только повод. Значит, я начну разговор, а дальше Бабенко всё сам сделает.

Сначала всё шло по плану: Маша разыскала Серёжу Бабенко в гаражах, куда якобы пришла за бензином.

– Понимаешь, пятно на платье посадила, а знающие люди посоветовали бензином очистить, – пояснила она Сергею, протягивая пустой пузырёк из-под лекарства.

– Слушай, Серёжа, я давно хотела тебя спросить, что тебя в этих железках привлекает? Я понимаю соревнование: там дух соперничества, борьба за победу, и всё такое. А здесь что? – задала она первый вопрос, пока Бабенко старательно переливал бензин из канистры в пузырёк. Бабенко ответил не сразу: закрыв канистру и передавая пузырёк с бензином Маше, он улыбнулся и обвёл вокруг себя рукой: