— Нет, господин Кодзима, так не годится, не стоит этого делать. Может, и нехорошо так говорить, но известно ведь, что наш президент в супермаркетах ничего не смыслит. Нам всем от этого плохо придется, — прозвучало несколько голосов, выразивших общее мнение.

Никто открыто не отзывался плохо о президенте, но в том, что владелец фирмы не собирается защищать интересы работников, похоже, согласие у присутствующих было полное.

— Хорошо, в таком случае что вы предлагаете? — задал вопрос Кодзима, стараясь не показать, что у него самого нет никакого плана действий. Надо было дать людям поспорить.

С полчаса шла дискуссия, во время которой высказывались самые различные мнения. Никто не поддержал предложения о том, чтобы вынести дело на суд Эйтаро Исикари. Все обсуждали только такие варианты, которые позволили бы решить проблему, не оповещая владельца компании.

Кодзима молча слушал прения. Убедившись, что высказанные собравшимися разнообразные идеи и мнения не содержат проекта радикального решения проблемы, он наконец сказал свое слово:

— Господа, похоже, здесь нет ни одного человека, кто согласен посоветоваться с президентом Исикари. Однако не было предложено и никакого альтернативного пути, который позволил бы нам выйти из создавшегося крайне затруднительного положения.

Он обвел взором собравшихся. Минувшей ночью Кодзима почти не спал, и сейчас лицо его выглядело осунувшимся, но глаза излучали мощный заряд энергии, подкрепленный твердой решимостью.

— Слушая все, что вы тут говорили, я пришел к выводу, который напрашивался и раньше. Для того чтобы решить эту проблему, не обращаясь за советом к президенту Исикари, остается только один способ. Тот способ, которого до сей поры мы старались всячески избегать. Но если нам сейчас достанет решимости, если мы действительно этого захотим и все вместе не пожалеем сил, чтобы довести дело до конца, то в нем не будет для нас ничего невозможного.

Гнетущее безмолвие воцарилось в комнате.

— Необходимо позаботиться о двух вещах. Первое: принять такие меры, которые позволят скрыть все происходящее от президента Исикари. Второе: запланировать на ближайшие несколько лет полную ликвидацию убытков. То есть если фирма в течение, скажем, пяти лет представляла президенту Исикари дутые отчеты о наших достижениях, то теперь надо добиться реальных успехов. Затем, через пять лет, надо будет сличить те дутые отчеты с настоящими.

В тишине было слышно, как несколько человек тяжело вздохнули.

— Да разве мы сможем? — упавшим голосом проронил Мацуо.

— Я думаю, дело вполне посильное. Сначала надо разобраться в методике составления дутых отчетов. Они, скорее всего, писались на основании нескольких правил, которые даже при ревизии сразу не выявишь. Тут использовались особенности менеджмента в супермаркетах. Если вы, господа, поклянетесь держать все в тайне, я готов взять ответственность на себя.

Речь Кодзимы нашла отклик в сердцах многих. Впервые кто-то предложил рискнуть своей карьерой, выдвинув конкретный план действий, чтобы выбраться из этой кошмарной ситуации. Решимость лидера постепенно захватывала всех.

— Выправить систему менеджмента в фирме будет намного труднее. Оттого, что мы до сих пор со всем этим мирились, и сложилась нынешняя критическая ситуация.

— Все из-за управляющего Итимуры! Это под его руководством мы дошли до такой жизни, все профукали! — бросил Асаяма.

Одагири и Мацуо при этом состроили кислые физиономии.

Между тем Кодзима, не слишком прислушиваясь к восклицаниям, продолжал свою речь:

— Мне кажется, положение отнюдь не безвыходное, шансы есть. Для начала надо превратить наш сектор свежих продуктов, объединяющий зеленную, мясную и рыбную секции, в доходную отрасль производства.

— Ничего не получится! — заявил Одагири, — У нас такой слабый сектор свежих продуктов, что все овощные и рыбные лавки в окрестности процветают.

И не они одни. Вон окрестные зеленщики из наших супермаркетов к себе покупателей переманивают.

— Эх, да что же вы такие гадости говорите, господни Одагири! — в сердцах заметил Асаяма.

— А что? Так оно и есть. Наш сектор свежих продуктов сейчас в убогом состоянии, — согласился Кодзима.

— Ну вот, теперь и вы тоже, господин Кодзима!.. — скорбно возопил Асаяма.

— Да, но именно поэтому, — возвысил голос Кодзима, — у нас есть масса возможностей улучшения. Я даже знаю конкретные средства и методы, но сейчас нет времени подробно все объяснять, да если бы я и объяснил, вы можете сразу не разобраться, что к чему, так что пусть это звучит самонадеянно, но лучше уж поверьте мне на слово.

Из этого заявления видно было, что Кодзима преисполнен уверенности в себе.

Собравшиеся, все еще затрудняясь вынести окончательное суждение, молча переглядывались.

— Господин Кодзима! — подал голос Конно. — Те конкретные средства и методы улучшения, о которых вы говорили, связаны с деятельностью научного общества по изучению свежих продуктов?

— Да, это один из тех конкретных путей.

— Очень хорошо. Ваше общество пользуется отличной репутацией среди молодых сотрудников, которые в нем числятся. То есть вы собираетесь использовать этот опыт, чтобы, так сказать, перестроить сознание всех работников сектора свежих продуктов?

— Ну да, пожалуй что так.

— Ясно. Вам, господин Кодзима, я верю! — сказал Конно и покосился на Асаяму. — Во всяком случае лучше уж вам довериться, чем кому-нибудь еще.

— Ну вот, опять какие-то намеки, — радуясь в душе, попенял Асаяма шутливым тоном, не слишком уместным для данной обстановки.

Наконец-то Кодзиме удалось завоевать всеобщее доверие. Очень помогло в этом упоминание о научном обществе, которое так удачно вставил Конно.

Еще некоторое время потребовалось на обсуждение. Впрочем, уже было ясно, к чему идет дело. Люди просто советовались друг с другом, уточняя, все ли согласны с принятым курсом.

Наконец послышались голоса:

— Доверяем все вам, господин Кодзима!

— Другого пути у нас нет!

— Прорвемся своими силами! Не пойдем в кабалу к корпорациям!

Один за другим, все собравшиеся выражали свою поддержку Кодзиме. Только начальник планового сектора Ниикава выступил против:

— Я согласен с тем, что сектор свежих продуктов надо укреплять. И в кабалу к большой корпорации я идти не хочу. Но я считаю, что лгать президенту компании нехорошо. Это какое-то очковтирательство получается, двойная бухгалтерия.

— Оно, может быть, и так, — возразил Асаяма, — но что делать? Не до жиру, быть бы живу…

— Ну знаете, господин Асаяма, двойная бухгалтерия — это ведь преступление. Причем уголовно наказуемое. Нам, менеджерам, придется компенсировать ущерб!