не много, если начать закруглять, то кастрюлька литров на пять может и получится, но моя магия ведь любит всё преувеличивать⁈

Сделав молоточек, подобрал с земли камешек и, пользуясь тем как долотом, постепенно принялся отстукивать углубления, поднимать края и придавать им округлую форму. На всё про всё ушло полчаса. Кусок меди, полыхнув в моих руках яркой вспышкой, изменившись до неузнаваемости. От немногочисленных, следивших за мной хищников послышалось удивлённое мычание. Ещё бы… Честно говоря, я и сам удивился здоровенному, начищенному до блеска котлу с ручками, крышкой и дугой, на которую того можно было подвешивать. По размерам он был приблизительно как и чёрный котелок богини, разве что дно выглядело чуть более плоским.

— О-о-о… — Затопала ножкой Хохо, — теперь готовка пойдёт быстрее!

— Ага, есть там ещё что из металла?

В трофеях нашлось много чего интересного. Пара шлемов, ещё как минимум два таких же нагрудника, несколько металлических мечей, очень много стрел со стальными наконечниками. В основе своей лисы носили броню из толстых, сшитых между собой шкур. Отдельные виды хищников, поверх кожаных курток надевали костяные латы. Против колющего, тонкого острия стрелы или копья, костяная броня особо не защитит, слишком большие между рёбрами зазоры. А вот от удара дробящего, какой-нибудь шипованной палицей, или даже рубящего удара мечом, вполне может спасти. В ближайшее время требовалось поснимать наконечники со стрел и пустить их либо на создание бронебойных арбалетных болтов, либо на переплавку и отлив чего-то более нужного. Правда я пока ещё не знал, как плавить, и чего такого «нужного» мне не хватает. Но, как говорится: «в хозяйстве всё пригодится!»

Защищать себя медной броней не стал. Взяв арбалет, я стрельнул и в цельную пластину из металла, и в костяную с подкладкой из плотной шкуры под ней. Арбалет насквозь прошил обе. Выбрав для себя кожаную, толстую, тёплую куртку с самой приятной на ощупь меховой подкладкой, попросил Муррку ту застирать, а после пошить к ней кожаный капюшон. Молодая крольчиха с радостью понеслась исполнять мои пожелания, а сам я вернулся к изготовлению кастрюль и котлов. Скоро зима, и от лишней тарелки горячего супа никому не станет хуже.

Когда я закончил разбираться с новой посудой для поселения, еда для пленников уже была готова. Разлив первые четыре порции, под присмотром охраны, отношу их раненым лисам. Еды, которой дали пленникам ночью, едва ли бы хватило чтоб приглушить голод десяти, не говоря уже о целых трёх десятках. Первыми к еде рванули более здоровые, переползая через раненых, запутанные в веревках, они толкали и шипели друг на друга, ожидая когда с них снимут намордники…

— Отвратительно… — Глядя как одному из бедолаг в суматохе случайно наступили на рану, велю стражникам растянуть пленников, а после выволочь самых тяжело раненых. — Проявите уважение, не ко мне, а к своим собственным товарищам!

Пристыдил я более активных нежели их битые мужчины лисиц. Девы опустили глаза, уши, приклонили головы, а мужчины… двое с благодарностью кивнули мне, переняли тарелки, один, с простреленными руками и ногой, взглядом щенячьим попросил помощи. Я велел ближайшей из волчиц накормить его. Четвертый, самый тяжёлый, с дыркой в животе, мучаясь, кривился, скалился, он не хотел даже глядеть на еду. Сжалившиеся Му вытянули его силой.

— Чего не ешь? — Спросил я у того. Не понимая, как подобный ему мог принять судьбу пленника, и не «попросил» что бы его добили у стен.

— Отдай самкам, видишь как слюни пускают… — Прорычал тот.

— Гордый?

— Гордый!

— Тогда почему в плен сдался? Сдаются ведь только трусы, а ты гордый, мог там остаться, с остальными… — Мой едкий, местами надменный вопрос заставил лиса показать окровавленные зубы. Порычав, тот постыдно отводит взгляд в сторонку.

— Хотел посмотреть на того, кто убил Этто…

— И как, насмотрелся?

— Да… на всю жизнь насмотрелся… Ты… У самого клыки, а якшаешься с дичью. Позор на твою голову и головы твоих храбрых предков, шаман. Как можно делиться такой силой с… кем-то вроде них. Ты мог прийти к нам, к хищникам, вместе мы бы покорили Рыкунов, захватили власть над горами и лесами, над реками и полями, городами и даже странами Разумных. Но ты выбрал их… эту ушастую, слабую и трусливую сволочь. Помяни моё слово шаман, наступит день, они вонзят тебе в спину нож так же, как некогда потомки Эрла вонзили в спину Седобородого.

От последних слов хищника, Хохо нахмурилась, недовольно зафыркав, положила руку на дубину.

— Не нравится правда, девка? Ха… — Сплюнул кровь на землю хищник. — Седобородый был сильным вождём, его уважали даже наши предки. Ты тоже, шаман, сильный, но кончишь так же, как и он, потому что выбрал не тех.

— Этого, ты уже никогда не узнаешь. — Присев, лапой отодвинула кусок ткани с живота хищника Хохо. — Возрадуйся, этой ночью ты умрёшь, животное… — Едка выплюнула она, лапой своей, нарочно задев и перевернув тарелку супа на хищника.

Окружавшие раненого лиса женщины, тут же принялись ручками своими подбирать с земли кусочки рыбы и овощей.

Мда, даже у ангелочков таких как Хохо, бывает плохое настроение.

Первая яма была готова к полудню. Туда спустили «пациентов» со средней тяжестью ран, тех, кто и работать не мог, и умирать пока не собирался. Пришедшие после «ночной» лисицы и волчицы выглядели изнеможенными. За их работу предоставил им по полноценной, хорошей, полной тарелке супа, с плавающим в той кусочком рыбы. «Кушали» они так, что аж рыча на всю округу, хрустели рыбными хребтами и костями.

— Вкусно, как же вкусно… — Бубнила про себя одна из волчиц. Столь соблазнительный хруст косточек пробудил интерес к работе ещё у двух перевязанных женщин, не веривших в награды. Одна хромала на обе ноги, вторая, так же могла передвигаться лишь опираясь на подругу. Как ни посмотри, отправлять их на работы жестоко… А ведь эти семеро выглядели в разы лучше, чем те, кто даже подняться без чьей-либо помощи не могли.

— Пом, готова поголодать денёк? Я лично готов отдать твой пайок этим несчастным.

Взгляд верящих в ту звериных глаз пленниц, заставил лисицу согласиться. Якобы две рыбы, предназначавшиеся той, были брошены во второй поставленный на огонь котёл.

— Спасибо, спасибо храбрая лисица, мы знали, что Неприкасаемые не бросят своих в беде! — Едва ли не поцеловав той ноги, проговорила одна из пленниц.

Неприкасаемые? То есть, в каком это смысле неприкасаемые? Разве она не шалашовка, подстилка, назначенная в элитный отряд Резни, в качестве дырки для обслуживания мужчин?

— Кто она? — Обернувшись, взглянул на шикнувшую на сородича Пом. Глаза той испуганно забегали, глядевшая на Пом с земли женщина, понимая что только что спалила статус моей первой пленницы, руками схватилась за