— А мне казалось, что может, — ответил Джайлз, — казалось, что он овладел Джоанной. Они говорят, именно дьявол заставляет людей так себя вести, — он не стал уточнять, кто «они», но было ясно, что речь об истинных евангелистах. — Они сказали, что в меня вселился дьявол и заставил сделать то, что я сделал.

— Сейчас ты должен лучше во всем разбираться, ты — просвещенный молодой человек.

Вексфорд подумал, что настало время прервать их.

— Профессор Трент, вы не ответили на мои вопросы.

— Не ответил, да что вы? На какие вопросы? О да, что-то о моем гражданском долге, запрещающем укрывать преступников. Что ж, я никогда не думал, что у меня есть гражданский долг, а Джайлза никогда не считал преступником. — Тут он разразился тирадой на шведском, Джайлз кивнул. — И не такой уж я здравомыслящий человек, я никогда не испытывал ни малейшего интереса к закону, политике или религии, да. Хватит и того, всегда полагал я, что я проливаю свет на самые запутанные проблемы языков, на которых говорит семьдесят миллионов человек.

Затем последовали непонятные реплики в сторону Джайлза, и Вексфорд тут же вспылил:

— Пожалуйста, не говорите на шведском. Если вы не прекратите, мне придется беседовать с Джайлзом наедине. Я вправе это сделать, ему ведь уже шестнадцать. Насколько я понимаю, ваша покойная жена позвонила вам и попросила приютить Джайлза?

— Верно, — немного любезнее ответил Трент. — Бедняжка Матильда. Она знала, ради нее я пойду на все, единственное вот только жить в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии не смогу. — Он манерно пожал плечами. — Она знала, я из тех, кто согласится дать приют человеку, спасающемуся от правосудия. К тому же моя экономка перебралась в Умео, и я подумал, что Джайлз в чем-то сможет ее ненадолго заменить. Я, как это ни странно, очень хозяйственный человек, но мне нужна помощь. Признаюсь, я довольно сильно привязался к этому мальчику. Он делает кое-что по дому, выполняет разные поручения, делает уборку и кофе — вот пример зевгмы, Джайлз, да?

Джайлз улыбнулся.

— Нет, это была бы зевгма, если бы вы сказали «уборка и кофе — обязанность Джайлза, как он ни противься». А у вас получился силлепс.

— Не совсем так, но сейчас не будем в это углубляться, — сказал Трент. — Инспектор, знаете, я не был бы столь счастлив, как сейчас, если бы Матильда прислала мне какого-нибудь дурачка. Выполнение работы по дому вряд ли смогло бы компенсировать отсутствие умственных способностей. Удалось ли мне пролить свет на интересующие вас вопросы?

Вексфорд ничего не ответил. Он видел, что продолжать бесполезно. Да и что он стал бы делать, добейся он от Трента чего-то вроде чистосердечного признания? Выдал бы его британскому правосудию? Нелепо. Может, поэтому он сейчас преследовал такую низменную цель — хоть как-то на нем отыграться. Он не смог подавить в себе это желание и потому спросил:

— Вам известно, мистер Трент, что ваша жена умерла?

Джайлз сразу же спрятал лицо, но Трент всего лишь сказал:

— О да, известно. Мне об этом сказала дочь Матильды. Я мог бы поехать на похороны — хотя я не то чтобы одобряю все эти церемонии, — даже несмотря на то, что мне пришлось бы провести целый день с вопящими родителями Джайлза, но как я мог оставить мальчика одного? Кроме того, сейчас как раз наступил поворотный момент в моем исследовании языков пеарической группы, я уверен, это будет настоящий прорыв.

— Я не спрашиваю вас о мотивах миссис Кэрриш. Я имею в виду ее просьбу принять Джайлза. Они мне известны.

Джайлз посмотрел вопросительно, но Вексфорд не стал ничего объяснять.

— Ты приехал с ирландским паспортом, — сказал он. — Прежде чем исчезнуть, вы с Софи позвонили Матильде, вы знали, она вам поможет, и она посоветовала тебе взять с собой ирландский паспорт, а британский оставить, чтобы одурачить полицию. Я прав?

Джайлз кивнул.

— Что случилось с Матильдой?

— Инсульт, — ответил Вексфорд. — С ней была Софи. Все то время она была у нее. Она вызвала «скорую помощь» и тем самым, безусловно, выдала себя. А ей ничего другого и не оставалось.

— Мы с самого начала должны были так поступить, верно? Я имею в виду вызвать «скорую».

Он и не ждал ответа: знал, что скажет Вексфорд, да и любой другой.

— Я просто думал, мне никто не поверит. Все подумают то же, что и Матильда, но не смогут так… так понять, как она.

— Поговорим об этом в самолете, — сказал Вексфорд. — А сейчас собирай вещи. Поедем в аэропорт, только сначала надо пообедать.

На протяжении всего диалога Трент молчал. Но сейчас он повернулся и посмотрел своими голубыми, холодными, как Фирис, глазами сначала на Вексфорда, а потом на Джайлза и задержал на нем взгляд.

— Если бы я знал, что это займет так немного времени, не стал бы менять расписание. — Было слышно, с каким лязганьем он взял последнее слово в кавычки. — Отправлюсь я лучше в университет, чтобы не потерять еще больше времени.

— Я вернусь, — горячо проговорил мальчик. — Вы же знаете наш уговор. Через два года я вернусь сюда поступать в университет, — повисла пауза, и он взглянул на Вексфорда. — Я вернусь, правда?

— Будем надеяться, — ответил Вексфорд и повернулся к Тренту: — Скажите мне кое-что еще. У местного собора два шпиля. В XIV веке, когда он был построен, у него должны были быть готические шпили. На гравюре XVIII–XIX веков, которую я видел в доме у миссис Кэрриш, изображен тот же собор, но купола у него луковичные. Почему?

На лице Трента отразились глубокая скука и усталость.

— О, здесь был чудовищный пожар, и башни обвалились или с ними случилась другая какая-то неприятность, и тогда вместо них построили эти луковичные штуки, но в конце XIX века они вышли из моды, поэтому их снесли, а теперь вот опять готические шпили. Какая нелепость.

— А можно мне… — обратился к нему Джайлз, — взять одну книжку Пелле? На память.

— Бери, бери, — раздраженно ответил Трент. — А сейчас, если вы не возражаете…

В дьюти фри Вексфорд купил для Доры духи, помня предрождественский совет Бёрдена насчет подарков. Джайлз выпил банку кока-колы, а Вексфорд — без особого желания — маленькую, но очень дорогую бутылочку минеральной воды. Мальчик был подавлен, но спокоен и, очевидно, напуган предстоящим возвращением домой. Он неохотно покидал приютившую его страну и с тоской смотрел в окно аэропорта туда, где были видны равнины Упланда.

Рейс задержали, правда, всего на двадцать минут. Вексфорд уступил Джайлзу место у иллюминатора. Перед взлетом женщина, сидевшая в соседнем ряду, перекрестилась и, как показалось Вексфорду, немного смутилась. Джайлз, который тоже наблюдал за ней, заговорил, впервые с тех пор, как они пристегнули ремни безопасности.

— Я все это брошу.

— Что все? — Вексфорд предполагал, что знает, о чем говорит мальчик, но хотел убедиться.