— Ты наверняка изучил их лучше.

— Конечно, ибо они были прямой угрозой нашейреспублике, собираясь нанести удар в спину римскому народу.

— Возможно, но вот твои друзья-сенаторы считают, что я,наоборот, знал их очень хорошо, — неожиданно ввернул Цезарь.

— Что ты хочешь сказать? — быстро спросил Цицерон.

— Ты разве не знаешь о готовящемся разбирательстве? Яне думал, что тебя уже не интересуют подобные вопросы, — мягко улыбнулсяЦезарь.

— Я понимаю, но, ради великих богов, при чем тут я?

— А кто же тогда может подтвердить мою невиновность?Кажется, тогда в термах Минуция мы обо всем договорились.

— Правильно. Но мы все выполнили честно.

— Разве? Напомни Катулу, что мое осуждение вызоветвзрыв возмущения в городе. И напомни о его обещании принять все наши условия.Там явно не было пункта о моем осуждении. Или об этом нужно напоминать?

Цицерон улыбнулся в ответ.

«Кажется, Юлий начинает волноваться», — подумал он, новслух сказал:

— Не стоит так переживать, Цезарь.

Но даже Цицерон, знаток человеческих душ и опытный политик,не осознавал в полной мере талантов Цезаря. Тот нанес последний, самый сильныйудар.

— И, наконец, — сказал Цезарь почтидружески, — я хотел рассказать об этом Веттии. Ведь он был твоим доносчиком,Цицерон. А это не всегда нравится римлянам. Многие могут решить, что именно тызнал обо всем и не принял никаких мер. А мои друзья просто говорят о том, чтоэто ты послал Веттия к Нигеру. Я думаю, что это неправда, но так все говорят.

Цицерон понял угрозу. Она была слишком явной, чтобыпроигнорировать ее. Он отбросил всякие сомнения.

— Я все понял, — угрюмо сказал Цицерон. —Веттий не будет выступать на этом заседании.

— Хорошо, — кивнул Цезарь.

— Но и я прошу об услуге, — торопливо добавилЦицерон, — слишком много людей в городе хочет отменить решение римскогосената о смертной казни, даже объявить его незаконным. Ты городской претор, итебе подчиняются все судьи города…

— Согласен, — удовлетворенно сказал Цезарь, —во время моей претуры этот вопрос не будет пересмотрен.

— Мы договорились, — обрадовался Цицерон.

На следующее судебное заседание Веттий не явился. Решениемсуда он был наказан взысканием налога и конфискацией имущества. Вместе соследователем Новием Нигером, незаконно принявшим жалобу на старшего по званию,он был отправлен в тюрьму на три месяца. Цицерон дал показания в пользу Цезаря,засвидетельствовав, что верховный жрец и претор рассказал ему в свое время оготовящемся заговоре.

Бибул, Катон, Лукулл, Агенобарб — вся сенатская партия былив ярости, но Катул понял и поддержал Цицерона. В ситуации, когда армия Помпеямогла высадиться в Италии в любой день, приходилось искать возможныекомпромиссы и возможных союзников. А честолюбие Цезаря и Красса, как хорошознал Катул, не уступало честолюбию Помпея.

Именно поэтому он не стал возражать против речи Цицерона всенате и, выступив сразу за консуляром, горячо поддержал его, убеждая других вневиновности Цезаря.

Когда Катул закончил говорить и двинулся к своему месту, егоостановил Катон.

— Ты действительно веришь, что Цезарь невиновен? —достаточно громко спросил молодой сенатор.

Катул хотел пройти мимо, но не сдержался.

— Конечно, нет, — почти неслышно, хриплым шепотомвыдавил он из себя, проходя к своему ложу.

Сколь тихо ни были произнесены эти слова, уже через два дняо них знали все сенаторы. Эта новость передавалась городскими сплетниками наулицах и площадях Рима. Но, вопреки обыкновению, эта новость не только непоколебала позиций Цезаря, а, наоборот, еще более укрепила его авторитет вглазах городского плебса. Слишком заманчивы были лозунги Катилины об отменедолгов и раздаче имущества, слишком популярны были его друзья и последователи.Оставшиеся в городе тайные сторонники Катилины признали, наконец, в Цезаресвоего вождя. Под знамена верховного жреца собиралось все большее число людей,недовольных политикой римского сената.

Цицерон, понимавший глубину этих процессов, был ужаснорасстроен таким развитием событий. Неосторожные слова Катула больно отозвалисьна престиже оптиматов, прибавив их оппонентам еще большее число сторонников.

Но параллельно с этим росло и число недругов Цезаря,завидовавших его славе и популярности. Ибо государственному мужу иполитическому деятелю все-таки опасна подчеркнутая любовь к нему простогонарода.

Нет для смертного трудных дел:

Нас к самим небесам гонит безумие.

Нашей собственной дерзостью

Навлекаем мы гнев молний Юпитера.

Квинт Гораций Флакк

(Перевод Н. Гинцбурга)

Холодное январское утро началось с рассвета, когда неохотновыглядывающее из-за скал солнце осветило лагерь катилинариев, а уже затемлагерь консульской армии, расположенный чуть ниже, в долине.

Словно предчувствуя падаль, над полем начали кружитьстервятники, тяжело опускавшиеся на скалы. Им предстояло быть единственнымисвидетелями кровавой бойни, которая должна была начаться в это январское утро.

Уже привыкшие к подобным зрелищам на полях Италии,стервятники садились на скалы, настороженно наблюдая за обоими лагерями, как бырешая, где именно они соберут наиболее обильную пищу.

Катилина вышел из палатки, когда тяжелые лучи зимнегосеро-желтого солнца вовсю освещали его лагерь. Вопреки обыкновению, он спал вэту ночь спокойно, словно находился в городском доме в Риме. Накинув трабею, онпоспешил к выходу.

Выйдя на морозный воздух и вдохнув полной грудью, онневесело улыбнулся.

— Здесь очень красиво, — тихо сказалКатилина, — странно, как я не замечал этого раньше.

— Что? — не понял дежурный легионер.

— Ничего, — вождь заговорщиков обернулсяназад, — пригласи на совет Манлия и легатов.

Тем временем в лагере консульской армии Петрей уже проводилсовещание перед началом боя. Опытный военачальник, Марк Петрей отлично понимал,почему Катилина поджидал его именно в этой долине. Природные условия и сложныйрельеф местности не позволяли ему использовать почти двукратное превосходство,а обойти армию мятежников не было никакой возможности.

Консульская армия Антония была сформирована по традиционномунабору римских легионов. Сами легионы состояли из шести тысяч человек, илидесяти когорт. В каждой когорте было по три манипулы, а в каждой манипуле подва центурия. Легионам придавались легковооруженные пращники и союзническаяконница.