В тесной горной долине, где была сосредоточена армияКатилины, действия конницы почти полностью исключались, и Петрей приказалотвести в резерв около двух тысяч всадников.

В каждой когорте одна из манипул состояла из гастатов. Этобыли молодые воины, зачастую впервые участвующие в сражениях, вторая манипуласостояла из принципов — в основном опытных воинов уже зрелого возраста. И,наконец, третья манипула состояла из триариев — самых опытных и закаленных вбоях воинов.

До реформы Мария первыми в бой вступали гастаты, затемпринципы и, наконец, в третьей линии стояли триарии, считающиеся основнойударной силой легионов.

После реформы, когда обучение воинов несколькоунифицировалось и армия стала почти профессиональной, сохраняющееся деление натри категории было достаточно условным, но первые четыре когорты строилисьобычно в следующем порядке: в каждой когорте справа стояла манипула триариев, вцентре — манипула принципов, слева — манипула гастатов. Вторая и третья линии впостроениях состояли из трех когорт легиона.

При Пистории Марк Петрей впервые применил совершенно другойпринцип. Понимая, сколь важно выдержать первый натиск мятежников и переломитьход битвы на ограниченном участке пространства, он распорядился поставить впервую линию двадцать пять манипул триариев, то есть почти пять тысячиспытанных, закаленных воинов, ветеранов римских армий.

Петрей не любил много говорить перед боем. Он был воином, ане оратором. Поэтому, выехав на коне, он обратился к легионерам с краткимнапутствием.

— Воины! — грозно прокричал Петрей. — Я знаюмногих из вас по совместным походам, по жестоким битвам, в которых мы сражалисьбок о бок. Сегодня мы будем сражаться за Отечество, за своих детей, за своиалтари и очаги. Я верю, что мы скоро разгоним этот сброд.

Триарии выслушали это краткое выступление молча и так жемолча, без лишней суеты, начали строиться по манипулам. Антоний, наблюдавший заих действиями, зябко поежился. И славу и поражение консул должен был разделитьсо своим легатом. Левым флангом руководил Требоний, правым — Аврелий Антистий.Сам Петрей командовал центром, где находилась в резерве и преторская когорта.[133]

В отличие от легата консульской армии, Катилина вышел клегионерам в полном вооружении и, взойдя на небольшой холм, произнес довольнодлинную речь:

— Мне хорошо известно, — начал он, — чтослова не прибавляют доблести и что от одной речи полководца войско нестановится из слабого стойким, из трусливого — храбрым. Какая отвагасвойственна каждому из нас от природы или в силу воспитания, такой она ипроявляется на войне.

Кого не воодушевляет ни слава, ни опасности, тогоуговаривать бесполезно: страх закладывает ему уши, — быстро добавил пододобрительный смех воинов Катилина.

— Но я созвал вас, чтобы дать несколько наставлений ивместе с тем объяснить причину своего решения.

Вы, конечно, знаете, солдаты, какое огромное бедствиепринесли нам и самому Лентулу его беспечность и трусость и почему я, ожидаяподкреплений из города, не смог направиться в Галлию. Но теперь все вы так жехорошо, как и я, понимаете, в каком мы положении. Два вражеских войска, одно состороны города, другое со стороны Галлии, преграждают нам путь. Находиться вэтой местности, даже если бы мы очень захотели, нам больше не позволяютнедостаток зерна и других припасов.

Куда бы мы ни решили направиться, нам надо пролагать себепуть мечом. Поэтому я призываю вас быть храбрыми и решительными и, вступив вбой, помнить, что богатство, слава, а также свобода и Отечество в ваших руках.

Если мы победим, — продолжал Катилина, — нам достанетсявсе: продовольствия будет в изобилии, муниципии и колонии откроют перед намиворота. Если же мы в страхе отступим, это обернется против нас, и ни местность,ни друг не защитят того, кого оружие не защитит. Более того, солдаты, нашипротивники не находятся в таком угрожающем состоянии, в каком находимся мы. Мыборемся за Отечество, за свободу, за жизнь, для них же нет никакой надобностисражаться за власть немногих людей. Тем отважней нападайте, помня о своейпрежней доблести.

Катилина обвел взглядом стоявших воинов, помолчал ипродолжил:

— Вы были вольны с величайшим позором для себя влачитьжизнь в изгнании: кое-кто из вас, лишившись своего достояния в Риме, мограссчитывать на постороннюю помощь. Поскольку такое положение вам казалосьмерзким и нестерпимым для мужчины, вы решили разделить со мной эти опасности.Если хотите избавиться от них, вам нужна отвага: один лишь победитель достигаетмира ценой войны.

Восторженный гул мятежников прокатился по всему полю.

— Ведь искать спасения в бегстве, — говорилвоодушевленный Катилина, — отвернув от врага оружие, защищающее нашетело, — подлинное безумие. В сражении наибольшая опасность всегда грозиттому, кто больше всего боится. Отвага заменит собой крепостную стену.

Когда я смотрю на вас, солдаты, и думаю о ваших подвигах,меня охватывает великая надежда на победу. Ваше присутствие духа, молодость,доблесть воодушевляют меня, как и сознание неизбежности, которая даже трусовделает храбрыми. Ведь враг, несмотря на свое численное преимущество, окружитьнас не сможет, ему мешает недостаток места.

Но если, — закричал вдруг Катилина изо всех сил, —Фортуна не пощадит вашей доблести, не позволяйте врагам с легкостью перебитьвас, и чтобы вас, взятых в плен, не перерезали, как скотину, сражайтесь, какподобает мужчинам; если же враги одержат над вами победу, пусть она будеткровавой и горестной.[134]

Воины одобрительно закричали, потрясая оружием. Напротивоположном конце долины манипулы триариев Петрея, уже построившись,представляли собой грозное зрелище.

Катилина приказал поставить в первую линию восемь когортдвух легионов, применяя марианскую тактику ведения боя. Четыре тысячи восемьсотлегионеров, построившись по манипулам, двинулись навстречу войску Петрея.

Правым флангом войска командовал Гай Манлий. Левым — префектМарк Кавдин, спешивший в свою немногочисленную конницу. В резерве находилисьТоркват и Анний, стоявшие, соответственно, во втором и третьем рядах. СамКатилина, будучи в первых колоннах в центре войска, приказал поднять консульскиезнаки отличия и орла, находившегося еще в армии Гая Мария во время войны скимврами. Ликторы с фасциями, в которые были вложены топоры, выстроились в ряд.

Войска двинулись навстречу друг другу.

Вибий, стоявший в манипуле, непосредственно следовавшей заКатилиной, не сводил напряженного взгляда с парадной трабеи вождя мятежников.Взвыли военные трубы, и по знаку Петрея все когорты перешли на быстрый шаг,неумолимо сближаясь с войском мятежников.