Савельев продолжал сидеть в дыму и кашлять. Лавров оттащил его подальше от горящего сарая.

– Нужно вызвать пожарных.

Проснулись соседи. Залаяли собаки. Какие-то женщины голосили на всю улицу:

– Пожар!.. Горим!..

– Спасите, люди добрые…

– Горим!.. Беда!..

– Господи Иисусе…

– Он нас не выдаст? – кивнул Лавров на сидящего сзади капитана, который еще не оклемался после своих злоключений.

– Он ничего не сможет вспомнить, – покачала головой Глория. – Дважды встретиться лицом к лицу с Ай Апеком – слишком сильное потрясение для Савельева. Ведь у него не было узелкового талисмана.

– Соседка нас видела…

– Мы приезжали днем, а пожар случился ночью. Спросонья люди плохо соображают.

– А труп Каретникова?

– Он сгорел.

– Не полностью! – возразил сыщик.

– Каретников сам прыгнул в огонь…

– Его машину найдут в лесу! И выяснят, что…

– …он попросту рехнулся с горя. Не смог пережить смерть Камиллы и покончил с собой у нее на даче. Как тебе такая версия?

– Отличная, – саркастически изрек Роман. – Никто ничего не заподозрит. Главное, мы успели смыться незамеченными.

Они втроем ехали в машине в Москву. Глория держала на коленях серебряный футляр. Она решила оставить его себе на память.

– Ай Апек охранял кипу. Я не сомневалась, что он кинется за ним куда угодно, даже в огонь.

– Если бы он был из плоти и крови, я бы тебе поверил, – вздохнул Лавров. – А так в огне погиб Каретников.

– То уже был не Каретников. Зверь полностью подчинил его себе. Каретникову не повезло: он встретился с Камиллой в недобрый час. Он был обречен. Зверь выбрал его в качестве…

Она запнулась, подбирая подходящее слово.

– В качестве материального носителя? – подсказал сыщик.

– Не люблю технические термины.

– Иногда без них не обойтись.

Роман покосился на Савельева и перешел на шепот. Что бы ни говорила Глория, а осторожность не будет лишней. Впрочем, бывший моряк не проявлял интереса к разговору. Он равнодушно уставился в темноту за окнами, рассеиваемую огнями фонарей и встречных авто.

– Почему Ай Апек выбрал именно Каретникова?

– Тот долго находился рядом с Камиллой, только и всего. Зачем искать кого-то на стороне?

– Действительно, – хмыкнул Лавров. – Зачем?.. Значит, это Каретников убил Зорина?

– Могу предположить, что он ворвался в детективное бюро и своими «зверскими» повадками до смерти испугал хозяина. Вероятно, он сильно толкнул Зорина, тот упал и ударился затылком. Причем сам Каретников вряд ли при этом что-либо соображал. Так же, как он не осознавал своей вины в гибели Туровского. Зверь «ехал» вместе с ним в машине, а в нужный момент выскочил и кинулся под колеса «мерседеса».

– Угу! – обескураженно кивнул сыщик. – Ехал… выскочил… кинулся… а Каретников ни сном, ни духом!

– Я бы назвала состояние, в которое впадал Каретников, магическим трансом. Вряд ли он помнил, что убил Лурье. В сущности, сам Каретников ни при чем. Психолог мешал Ай Апеку всецело завладеть этим человеком, за что и поплатился жизнью.

– Ты хочешь сказать, в такие моменты Каретников не отвечал за себя?

– Абсолютно.

– И дверь Вики он поцарапал, будучи в том же трансе?

Глория повертела в руках серебряный цилиндр с ритуальными масками Бога-Ягуара по краям и обронила:

– Нельзя все объяснить до конца…

– Странный у нас разговор получается, – заметил Лавров и оглянулся назад, на притихшего безвольного Савельева.

– Он нас не слышит.

Это подтверждалось безучастием отставного капитана. Следы когтей на его шее побледнели и были почти не видны. Он молча смотрел в окно, и казалось, ничего на самом деле не видел.

– Что будет с остальными?

– С кем? – уточнила Глория.

– С сестрой Зорина, с его вдовой Ириной… с Савельевым.

– Савельев придет в себя, через полгода вступит в права наследства… женится…

– Вот как?

– То, что тяготело над ним из-за бывшей жены и дочери, исчезло в огне. Теперь он свободен. Его жизнь наладится. Чего нельзя сказать о сестре Зорина. Кошмары будут преследовать ее до конца дней.

– А Ирина?

– Она легко отделается. По сути, она не замешана в нападении на Камиллу.

– Полагаю, она даже не знала о ней.

Лавров подумал о Нелли Каретниковой. Смерть мужа ей выгодна. Пожалуй, она обрадуется, когда ей сообщат…

– Радоваться ей придется недолго, – сказала Глория, поигрывая футляром. – Она не справится с бизнесом, залезет в долги… в общем, пустит по миру все, что заработал ее супруг.

– Это плата за Слона и Кеглю? Но в итоге они ничего не сделали!

Глория пожала плечами.

– Каретникова хотела тебя убить, а ты ее защищаешь.

– Я не имею права судить ее, – вздохнул Лавров. – Все участники этой истории выглядят не лучшим образом. В том числе и я…

Он замолчал, погрузившись в нелестные мысли о себе. Он всего лишь хотел забыть Глорию… хотя бы на время. А чем это обернулось?

«Если так рассуждать, то Туровским руководила любовь к дочери: он решил наказать меня за то, что я отверг Катю. Зорин и его сестра хотели заработать денег. Нелли боролась за свою семью… Но методы, методы!»

– Один Лурье пострадал безвинно, – заключил он.

– Психолог проглядел опасность. Ему не следовало браться за такого клиента, как Каретников. Его профессия несет больше риска, чем принято считать.

– Н-да…

– Ты забыл спросить о Кате.

– Катя? – вспыхнул он. – Я был бы счастлив, если бы она вернулась к мужу.

– Так и случится…

Они подъехали к городу, когда на небе уже брезжил рассвет. Бледное зарево разливалось над крышами домов. Огни фонарей проступали сквозь туман.

– А что, эти узелки правда имеют такую силу? – осведомился Лавров.

Бывший капитан Савельев даже не повернул головы, продолжая созерцать окружающий мир сквозь стекла «туарега». Глория улыбнулась.

– Не может быть, – добавил сыщик и свернул в спящий московский дворик…

«Мне известен греческий лабиринт, состоящий из одной-единственной прямой линии. На этой линии заблудилось столько философов, что не мудрено было запутаться простому детективу».