Иначе она опять станет слабой. Потонет в темном океане чувств. Ну, а пока что – она его ненавидит.

Девушки ускорили шаг, изредка хватаясь за плечи друг друга, ведь резкие порывы ветра сбивали с ног. Наконец-то, сквозь непроглядную стену дождя они смогли различить очертания высокого здания. Больница.

Кристин напряглась, смахивая липкие от воды волосы, что сосульками лезли в глаза, закрывая обзор. Алекс поспешила скрыться от ливня, представляя, что она заходит в полицейский участок к своему парню, а не в эту вечно пахнущую бинтами и спиртом больницу.

Как там Люк?

После того как его забрали, он не звонил и не писал, но это не значит, что его посадили в камеру. Хотя…

[…]

За окном бушевала стихия. С момента осмотра прошло три часа, а тяжелая голова Дилана никак не отрывалась от подушки. Он плохо понимал, где находиться, но, судя по обрывочным воспоминаниям, – его положили в одну из больничных палат.

Веки будто налились свинцом, а тело было приковано к прохладной кровати. Особенно чувствовалось, как сдавливается грудная клетка.

Дилан не спал, но и подавать виду, что бодрствует, не хотел.

До него доходили размеренные шаги и строгий голос отца, обсуждающего что-то по телефону.

[…]

Алекс брезгливо сняла куртку, что прилипала к телу, и сдала её в гардероб. На сером кафеле виднелись капли воды, отсвечивающиеся в свете люминесцентной лампы. Они составляли целую тропинку от дверей до девушек.

– Может, найдем твою маму? – развернувшись, спросила Алекс.

– Это не обязательно, – Кристин съежилась, скрыв следы от пальцев и засосы, – мы спросим у дежурного.

– Спросим про Марка или Дилана? – Алекс все-таки решилась уточнить, сконфуженно посмотрев на подругу.

Кристин проглотила ком в горле, мешающий дышать, и двинулась вперед по коридору, высматривая регистратуру.

Она не желала отвечать. Не могла. Ведь она хотела к Дилану. Он был ей необходим, но Кристин боялась.

Боялась, что если признается в чувствах, её в очередной раз отвергнут.

Я люблю тебя.

Тебя будет любить кто угодно, но это буду не я.

Кристин устала практически умолять людей, любить её и уважать. Теперь она сама не знала, чего больше желает – мести или ответных чувств.

[…]

– Вам помочь? – мужчина в белом халате высунул руку из кармана, а другой попытался коснуться спины Марка. У него была запёкшаяся кровь на виске.

– Из какой вы палаты? – не унимался врач, хмуро оглядев коридор. Он все же коснулся Марка, но тот судорожно дернулся, отскочив. Он должен идти домой. Он должен быть сегодня дома.

– Твой пациент? – обратился врач к другому мужчине, что вышел из соседней палаты, и после отрицательного ответа обернулся к Марку, который пытался пройти вдоль стены, – У вас кровь, я должен осмотреть.

Марк вновь оттолкнул его, но врач оказался сильнее. Он схватил Марка за руку, одним движением заломив за спину. Это действие заставила Марка согнуться. Его ноги подкосились от боли.

Но сегодня он не мог сдаться.

Сегодня всё должно закончиться.

[…]

– Почему ты не узнала, в какой палате находится Дилан? – запыхавшись, спросила Алекс. Её ноги гудели после подъема на четвертый этаж.

– Я сомневаюсь, что он лежит в палате из-за банальной драки, – Кристин пожала плечами, искривив губы в улыбке, после повертела головой в поисках нужной палаты, – скорее его просто осмотрели и отправили домой.

– Банальной?

– Он не в первый раз кого-то избивает. Поэтому да, Алекс, банальной.

Алекс остановилась посреди коридора, вытянув шею:

– Черт, – уперла руки в бока, тяжело вздохнув, – прости, это моя вина. Я не сообразила рассказать тебе самое главное, не хотела расстраивать еще больше.

– Что? – Кристин развернулась к подруге, изучая её лицо.

– В этот раз, скорее Дилана избили, чем он кого-то.

Кристин незаметно дрогнула, но лицо не изменилось. В горле стало неожиданно сухо, а по всему телу вышел пот. Она подняла руку, потирая лоб, трогая свою искусанную шею. Посмотрела в пол, что-то обдумывая, и тут же подняла прищуренный взгляд на подругу.

[…]

Марк не мог вырваться. Он терял силы.

Топот смешивался с нарастающим шепотом дождя. В коридор выбежали санитары и подхватили с двух сторон Марка. Но тот продолжил дергаться, отбиваться, словно на кону висела его жизнь.

– Принесите успокоительное, – скомандовал врач, – Эй! – схватил Марка за лицо, пытаясь наладить зрительный контакт, – Что болит?!

– Мне нужно, – дергал руками, корчась, – мне нужно домой.

– Для начала дай провести осмотр, – врач огляделся, видя, что санитар возвращается, – никто тебя насильно потом не задержит…

– Мне нужно сейчас! – с глубокой яростью Марк посмотрел на врача, что присел напротив, – Вы не имеете права держать меня здесь и лечить без моего согласия, слышите? – закричал прямо в лицо, излучая гнев. Врач смотрел в ответ, долго, пристально. Спустя время он кивнул головой куда-то за спину Марка.

Хватка ослабла, и Марк ощутил свободу, его руки больше не сдерживали. Он опустил глаза на запястья, после посмотрел на врача.

– Можешь идти, – тихо произнес врач, добавив, – когда поймешь, что теряешь сознание, набери 911, и мы снова встретимся.

Марк кивнул, недоверчиво взглянув на санитаров, готовых, словно верные псы, вновь схватить под руки. Он отвернулся и загнанно оглядываясь, отошел на пару метров.

– Он не нуждается в помощи, ты же слышал! –  раздался знакомый голос врача за спиной. А затем крикнул второй врач, наблюдавший за всем со стороны:

– Эй! Парень! Не рухни на пол пути.

– Не рухну, – прошипел Марк, ускорив шаг.

[…]

– Не рухну, – знакомый голос раздался за поворотом.

Алекс насторожено подняла взгляд, всматриваясь в коридор. Без сомнений она узнала обладателя этого приторно-сладкого голоса. К нему она и шла. Опускает глаза на Кристин, что стояла спиной к коридору.

Зрачки Кристин заметались по полу. Её тело оцепенело от предстоящей встречи. Резко всю смелость выбило, вместе с воздухом в легких.

Алекс насупила брови, когда подруга закопошилась. Она крутанулась на месте, затем подпрыгнула к Алекс и, схватив её за запястье, забежала в соседнюю палату.

В это время в коридоре появился Марк, но он был поглощен мыслями о завтрашней ночи, и не заметил закрывающиеся впереди двери и удивленный взгляд Алекс.

[…]

Громкий скрип и последующий за ним стук, прозвучали у Дилана в голове раскатом грома. Он захотел сжать лицо, взъерошить волосы, но тело ему не подчинялось. Мог только слышать бормотание этих тупых медсестер, которые зачем-то заперлись в его палату.