Труднее всего оказалось с Тилли. Я никак не мог отделаться от образа актера из «Секретных материалов», так что окончательный результат вышел несколько эскизным. Впрочем, я спешил.

Я представил себе эти образы с предельной ясностью, на какую был способен, а потом наполнил их энергией, добавив в нее немного огня Души.

Огонь Души — не совсем уж разрушительная энергия. Скорее даже наоборот. И хотя я пользуюсь им, чтобы усилить боевые заклятия, в созидательной магии он способен прямо-таки на чудеса.

— Lumen, camerus, factum! — прошептал я и высвободил энергию. В воздухе передо мной возникли голограммы Мёрфи, Тилли и Рудольфа — столь правдоподобные, что даже мне показалось, что их можно пощупать.

— Они приближаются! — бросила Сьюзен. Она повернулась ко мне и едва не подпрыгнула, увидев иллюзии. Потом протянула руку к образу Тилли, и рука прошла насквозь. Сьюзен негромко присвистнула.

— Пора идти?

Грохот Икова сердца резко усилился; я ощущал эту вибрацию сквозь подошвы башмаков.

Из дверей центральной лестницы выплеснулась волна вампиров — кожистых черных тел, угольно-черных глаз, крапчатых розовых языков и блестящих клыков. В середине толпы виднелись Эстебан и Эсмеральда в человеческом обличье. И за всей этой катавасией темнела махина Ика.

Мы со Сьюзен повернулись и побежали. Три иллюзорных образа сделали то же самое — вплоть до топота и тяжелого дыхания. Толпа вампиров взвыла и бросилась за нами.

Я бежал со всех ног, поддерживая усилием воли свои голограммы. Мне полагалось бы уже ощущать усталость, но я ее не ощущал. Давай, работай, Инспектор Гаджет… или Фауст?

А потом я собрал волю в кулак, выкрикнул: «Aparturum!» — и полоснул правой рукой по воздуху.

Я не сдерживал энергию, когда открывал портал, и он отворился широко-широко: диагональная неровная брешь в ткани пространства, прямо посередине коридора. Она висела причудливым облаком тумана, и я, ткнув в нее пальцем, беззвучно крикнул что-то Сьюзен. Она крикнула что-то в ответ, кивнула, а вампиры за нашей спиной с каждой секундой сокращали разрыв.

Мы оба заорали что-то от страха и избытка адреналина и, не сбавляя скорости, ворвались в портал.

Под ногами у нас ничего не оказалось.

Падая, я взвизгнул, решив уже было, что допрыгался наконец, но не прошло и секунды, как мои ноги ударились о камень, и я покатился кубарем, амортизируя удар. Потом вскочил и побежал дальше по полу того, что больше всего напоминало просторную пещеру, а Сьюзен бежала рядом со мной.

Далеко бежать нам не пришлось. Из черноты возникла стена, и мы едва успели затормозить, чтобы не вышибить об нее мозги.

— Господи, — выпалила, задыхаясь, Сьюзен. — Это тоже входило в твои планы?

Я повернулся, держа жезл наготове, готовый встретить догонявших нас вампиров. Я слышал визги, и завывания, и цокот когтей — но из темноты никто не появлялся.

Что вряд ли могло быть к добру.

Мы со Сьюзен стояли спиной к крепкой каменной стене и не знали, что делать дальше. И тут забрезжил зеленый свет.

Он разгорался медленно, он исходил из ниоткуда и одновременно отовсюду, и через несколько секунд я сообразил, что ни в какой мы не в пещере. Мы находились в зале. Говоря точнее, в средневековом обеденном зале. Я смотрел на два ряда дубовых столов, протянувшиеся на всю длину зала, на сотню с лишним ярдов, с широким проходом между ними. За столами сидели… существа.

Между всеми ними наблюдалось несомненное сходство, хотя двух одинаковых я бы тоже не нашел. Одеты они были в кожу и доспехи разных оттенков черного. Среди них виднелись высокие и худые, приземистые и мускулистые, а попадались и среднего роста, ну, и всех промежуточных размеров тоже. У некоторых созданий были большие уши, у других ушей не было вовсе, а уж подбородки… И ни одного лица, красивого своей симметрией. Сходство их заключалось в несообразности; каждое тело словно пребывало в состоянии эстетической войны с самим собой.

Впрочем, одно общее у них все-таки было: горящие красные глаза. Если какая-то шайка-лейка и производила впечатление злобной, то уж эти создания — наверняка.

Нет, имелось и еще одно. Все они были вооружены ножами, мечами, топорами и прочими малопривлекательными принадлежностями боя в пешем строю.

Судя по всему, мы со Сьюзен, явившись, пробежали прямо по проходу между столами. Должно быть, мы всполошили наших хозяев, которые пришли в себя как раз вовремя, чтобы поймать вторую волну незваных гостей — что они и сделали. Те, кто покрупнее — весом с полтонны, — навалились на Ика, прижав его к полу. Рядом с ними толпа вампиров держалась более или менее вместе, только каждый из них запутался в сетке из материала, который я могу описать единственно как эластичную колючую проволоку.

Одни лишь Эстебан с Эсмеральдой стояли на ногах спина к спине между Иком и пойманными в сети миньонами. На полу темнела кровь, и двое местных лежали рядом неестественно неподвижно.

— Господи, — прошептала Сьюзен. — Что это за твари?

— Я… — Я судорожно сглотнул. — Я думаю, это гоблины.

— Ты думаешь?

— Мне еще ни разу не приходилось их видеть, — признался я. — Но… они подходят под описания, которые я слышал.

— Как думаешь, сможем мы справиться, скажем, с миллионом таких?

Я фыркнул.

— Тебе, что ли, тоже эти фильмы понравились, а?

Вместо ответа она улыбнулась — правда, не слишком весело.

— Угу, — кивнул я. — Я тоже думал о тебе, когда их смотрел. — Я покачал головой. — И нет. В данном случае фольклор ошибается. Эти ребята — убийцы. Они ловки, умны и беспощадны. Как ниндзя. С Криптона, как Супермен. Посмотри, что они сделали.

Секунду Сьюзен смотрела на плененный ударный отряд Красной Коллегии. Я буквально видел, как в голове ее проворачиваются колесики при мысли о том, что случилось с вампирами и Иком за считанные мгновения и в полной тишине.

— Э… Мне кажется, нам лучше вести себя хорошо, да? — спросила Сьюзен. Она спрятала палицу за спину и изобразила свою старую репортерскую улыбку, призванную обезоруживать враждебно настроенных интервьюированных.

Тут меня посетила мысль.

Жуткая, просто кошмарная мысль.

Я медленно повернулся. И посмотрел на стену, у которой мы стояли.

А потом поднял взгляд.

Собственно, это была не совсем стена. Это был край помоста. Большого помоста. А на помосте стоял огромный каменный трон.

А на троне сидела фигура в черных доспехах с головы до пят. Огромная, ростом в девять футов, не меньше, но стройная, атлетически сложенная, и даже доспехи этого не скрывали. Голову целиком скрывал шлем с огромными, зловеще острыми рогами, хотя росли они на черепе или просто украшали шлем, я не знал. И сквозь щель шлема на меня пристально смотрела пара красных глаз — таких же красных, как тысячи других в этом зале.