— Извини, красавчик. У меня болит голова.

Оценив ее попытку пошутить, Тай начал искать «молнию», пуговицы или крючки. Хоть что-нибудь.

— Слушай, как расстегивается эта штуковина?

— Под левой рукой. — У нее начинало болеть все тело. — Маленькая «молния». А потом оно снимается, как луковая шелуха.

— Я ломал себе голову, что под ним, — пробормотал Тай и приступил к делу. Он не знал, как назывался предмет, который охватывал ее талию и заканчивался у бедер. Этот предмет произвел на него сильное впечатление. Чулки, туго обтягивавшие ее ляжки, прикреплялись к этому предмету резинками в форме розочек. Он по достоинству оценил хитрую механику нижнего белья и с облегчением убедился, что эти вещи не могут нанести сильного вреда женщине.

На правой колене тоже была ссадина; от тонкого шелкового чулка осталось одно воспоминание.

Кто-то дорого заплатит за это, поклялся себе Тай. Но с местью можно было подождать.

— Ну что ж, кажется, все не так уж плохо, — небрежно сказал он, помогая Софии сесть, чтобы она могла осмотреть себя. — Похоже, ты упала на правый бок. У тебя небольшой синяк на бедре, ссадина на колене и плече. Сильнее всего пострадала голова. Похоже, тебе здорово повезло.

— Спасибо за комплимент. Я и так знаю, что голова у меня оловянная… Тай, я не упала. Меня толкнули.

— Знаю. Мы займемся этим, когда я промою твою рану. Когда Тай поднялся, она откинулась навзничь.

— Раз уж ты здесь, дай мне пузырек с аспирином.

— Не думаю, что тебе нужно что-то принимать до поездки в больницу.

— Я не поеду в больницу из-за пары шишек и синяков. — Она услышала, как в смежной ванной заструилась вода. — А если ты будешь меня заставлять, я стану плакать, вести себя так, как положено женщине, и тебе не поздоровится. Поверь мне, я ужасно хочу, чтобы кому-то не поздоровилось, так что ты сильно рискуешь… Не бери хорошие полотенца. В бельевом шкафу есть попроще. Там же лежат антисептик и аспирин.

— Помолчи, Софи.

Она натянула одеяло до подбородка.

— Здесь холодно.

Он вернулся, принес ей вазу муранского стекла, лучшее банное полотенце, уже смоченное водой, и стакан воды.

— Что ты сделал с сухими духами, которые лежали в вазе?

— Не волнуйся. Слушай, давай вызовем врача.

— Аспирин. Умоляю.

Тай вынул из кармана пузырек и вытряхнул из него две таблетки.

— Не жадничай. Мне нужно четыре.

Он сунул ей еще две таблетки и начал промывать ссадину, стараясь дышать ровно и унять дрожь в руках.

— Кто тебя толкнул?

— Не знаю. Я спустилась вниз в поисках Джины. Они с Доном поссорились.

— Угу. Уже слышал.

— Я не смогла ее найти и зашла сюда. Захотела минутку передохнуть и вышла на галерею. Потом услышала позади какой-то звук, хотела обернуться. И в этот момент меня кто-то толкнул. Я поскользнулась, не смогла удержать равновесие. А затем полетели искры из глаз… Лицо сильно пострадало?

— Ничего с твоим лицом не случилось. А вот на лбу у тебя будет здоровенная шишка — вот здесь, справа, у линии волос. Ссадина неглубокая, но довольно обширная… Ты имеешь представление, кто тебя толкнул? Мужчина? Женщина?

— Нет. Все произошло очень быстро. К тому же в темноте. Думаю, это могли быть Джина или Дон. У обоих были причины злиться на меня. Вот что бывает, когда становишься между ссорящимися супругами.

— Если это кто-нибудь из них, я отделаю его сильнее, чем он отделал тебя. Дай только закончить.

От этих слов у Софии сжалось сердце, и она почувствовала себя последней дурой. Понадобилось время, чтобы она пришла в себя.

— Мой герой… Но я не знаю наверняка. В комнату с таким же успехом мог забраться кто-нибудь другой и толкнуть меня, чтобы я не могла его схватить.

— Сейчас мы осмотримся и проверим, не пропало ли что-нибудь… А теперь потерпи.

— Что?

— Потерпи, — повторил Тай, вынул из другого кармана пузырек с перекисью водорода и залил рану следя за ее исказившимся от боли лицом.

— Festa di cazzof Coglioni! Mostro!

— Минуту назад я был героем. — Он сжалился над Софией и подул на ссадину. — Сейчас пройдет. Давай займемся делом.

— Va via.

— Ты не могла бы ругать меня по-английски?

— Я сказала «уйди». Не прикасайся ко мне.

— Потерпи, детка. Будь умницей. Потом я дам тебе конфетку. — Он откинул одеяло и не моргнув глазом обработал другие ссадины. — А теперь смажем. — Он вынул тюбик с антисептической мазью. — И забинтуем. Как у тебя со зрением?

София шумно выдохнула. Она едва сдерживалась, чтобы не оттолкнуть Тая, но он продолжал делать свое дело. Это было невыносимо.

— Я прекрасно тебя вижу, садист. Это доставляет тебе удовольствие.

— В этом действительно есть своя прелесть… Назови клички первых пяти президентов Соединенных Штатов.

— Чихун, Дурман, Нытик, Размазня и Кудрявый.

О боже… Ничего удивительного, что он влюбился в нее.

— Почти верно. Похоже, сотрясения мозга у тебя нет. Молодец, малышка. — Он нежно поцеловал ее в надутые губы. — Вот и все.

— А где моя конфетка?

— Получишь, можешь не сомневаться. — Тай наклонился и обнял ее. — Ты напугала меня, — прошептал он, прижавшись щекой к ее щеке. — Чертовски напугала меня, Софи.

Ее сердце подпрыгнуло, как прежде.

— Теперь все в порядке. Ты не такой уж ублюдок.

— Еще больно?

— Нет.

— Как по-итальянски «врушка»?

— Неважно. Когда ты обнимаешь меня, мне легче. Спасибо.

— Не за что. Где ты держишь свои побрякушки?

— Украшения? Бижутерия в шкатулке, а настоящие драгоценности в моем сейфе. Думаешь, я спугнула вора?

— Это легко проверить. — Он протянул руку и включил люстру.

Они увидели ее одновременно. Несмотря на боль, София опрометью вскочила с кровати. Когда она читала мерзкое послание, написанное на зеркале красными буквами, под ложечкой сосало от гнева и страха.

СУКА №3

— Крис. Черт побери, это ее стиль. Если она думает, что я спущу ей… — Она осеклась. Ужас пересилил все остальные чувства. — Номер три. Мама. Nonna…

— Надень что-нибудь, — приказал Тайлер. — И запри дверь. Я займусь этим.

— Нет. — София уже шла к шкафу. — Мы вместе займемся этим. И никто мне не помешает, — сказала она, натягивая свитер и рейтузы. — Никто.

Они нашли такие же послания на зеркалах в комнатах Пилар и Терезы. Но Крис Дрейк как в воду канула.