и, увидев наши с отцом одежды, дочь изрекла: „Вы сами себя выбросили на помойку“. Я не сразу поняла, о чем она. Кажется, все у нас, как у людей: на работу ходим, книжки читаем, даже за новинками кино и театра зачем-то следим. А потом глянула на мужа в трениках… на себя в застиранном халате…

Как обидно стало! Как горько! Даже не столько обидно, сколько вот именно горько»…

Вот так… А теперь давай подумаем, почему это оказалось возможно – то, что дочь сказала тебе такие слова. Тебе не кажется, что мы сами дали повод к этому? Мы уже привыкли, более того, это уже въелось в нашу кровь: экономить на себе ради них. Сами пусть как-нибудь, а им – самое лучшее. Мы не можем отказаться от этой привычки даже сейчас, когда они живут уже не с нами, когда сами зарабатывают себе на жизнь. В нас живет подсознательный страх: упаси бог на себя лишнюю копейку истратить – вдруг она им понадобится, спросят, а нам нечего дать. Да лучше мы в трениках… в застиранном халате…

Нам кажется, что они должны все это понимать. А они нас за это… презирают! Презирают и считают, что имеют на это полное право.

Вот-вот: горько… Думаешь, у меня не так? Все точно так же. Вспомнить хотя бы прошлое лето. Иду с огорода. День был знойный, и я, пропалывая грядки, вымучилась до донышка. И вот иду домой, а навстречу дочка: свеженькая, легкая, красиво одетая. Глянула я на себя ее глазами и ужаснулась: потная, косматая, ноги еле волочу… Сколько раз я слышала от нее: у нас совсем другая жизнь, ваши огороды в ней совсем не нужны. Нам они и самим уже не нужны, нам они уже в тягость, но… наши зарплаты известно какие, а их-то, любимых, отдохнуть к нам приехавших, хочется угостить свежим огурчиком, помидорчиком прямо с куста. Вот и пластаемся на этих грядках.

Теперь представляешь, как мы в их глазах выглядим? Убого одетые… с потными от огородной работы спинами и лицами… А мы ведь еще лезем и с советами. Учим жизни. А разве можно принимать советы от таких, как мы – убогих и жалких? Чему мы можем научить – чтобы стать такими же, как мы?!

Знаешь, какая мысль мне пришла однажды в голову, когда я любовалась на свой маленький Париж? Я подумала о том, как по-разному живут люди. Те же французы, например, или американцы. У них привычно такое положение вещей: вырастили ребенка – и гуд-бай, беби. Живи самостоятельно. Сам зарабатывай себе на жизнь и учебу, сам решай свои проблемы – ты же не раз позиционировал себя взрослым. Ну и – будь им. Со всеми вытекающими…

У нас, русских, не так. Сначала детей растим. Потом учим. Потом помогаем купить квартиру. А когда появляются внуки – все начинается по новой, только на другом витке. Одна загвоздка: здоровье-то наше уже не то. Силы не те. А детки этого не понимают и не замечают: они уже привыкли к тому, что мы всегда, при любой их просьбе готовы вытянуться в струнку и взять под козырек. И попробуй пожалуйся на здоровье: ах, вы нас не любите… вы внуков не любите…

Француженку или американку этим не пробьешь. А мы сразу в обиду, в слезы, мы готовы наизнанку вывернуться, чтобы доказать, что это не так: да любим, любим… грузите еще – все вытерпим!

Знаешь, почему еще я этот Париж приобрела? Там, в магазине, забрезжила вдруг догадка: он поможет мне вспомнить то, о чем я уже забыла. Я забыла, например, что, кроме детей, у меня ведь и в самом деле есть еще муж – мужчина. Мужчина, которому можно – и нужно! – нравиться. Ты погляди на этих парижанок: дождь, все под зонтиками, все в плащах, но какие это зонтики, какие плащи! А туфельки! А мы ведь себе одежду уже пенсионерскую выбираем. Мы уже стесняемся выглядеть хорошо. Так что, может, мы и заслужили это: «сами себя на помойку»…Слушай, а может, нам это не как обиду, а как руководство к действию воспринять? Давай устроим наконец-то, сами для себя, шопинг! В газетах почитаешь – сколько наши эстрадные звезды на один поход в магазин тратят? Тысячи. Долларов. А мы проявим чудеса изобретательности – уложимся в сотни. Рублей. Можем мы себе это позволить – хотя бы один-то раз? И ведь это будет – на данном витке жизни – как раз ради детей. Вдруг мы начнем им нравиться? Вдруг они посмотрят на нас с интересом?

Признаюсь честно, как на духу: однажды я так и сделала. Вот как раз прошлым летом, когда детки уже уехали. Извлекла из заветного места заначку – и на рынок. Хожу по рядам, присматриваюсь по привычке к тому, что подешевле. Думаю о том, что могло бы понравиться… дочери. И ловлю себя на мысли, что дешевое-то ей как раз и не понравится. Что же делать?! Остановилась у палатки с сарафанами (на улице еще лето, жарко, а я в майке потом обливаюсь). И тут продавщица показывает мне расчудесный сарафанчик и говорит: «Померьте. Это – ваше». «Почему же мое? – спрашиваю. – Это для более молодого возраста. И дорого к тому же». А она: «А вы примерьте. И увидите, что вы еще достаточно молоды. Просто привыкли носить незаметное. А что касается цены… Так ведь он того стоит! Посмотрите, как сшит. Посмотрите, как отделан… а расцветка…» Уговорила! Надела я тот сарафан и… не узнала себя. И вправду – еще не старая. А если купить еще вон ту панамочку – почти шляпку, с кружевцами…

В общем, когда я пришла домой и надела все это к приходу мужа… Он долго смотрел на меня, не говоря ни слова. А потом: «Ходишь в застиранных штанах да майках. А сейчас… прямо королевишна»… Француженка тут бы улыбнулась кокетливо, а у меня… закапали слезы. На новый-то сарафан…

И все-таки дело не в одежде. Не только в ней одной, ты согласна? Даже если мы оденемся в шелка и кружева с головы до ног… одно это нас с нашими детьми не примирит. Не объединит. Помнишь, в другом своем письме ты написала: «А недавно моя доченька звонит и советует прочитать книжку „Путы материнской любви“. Я сначала подумала, что ослышалась: не поняла, говорю, повтори. И она опять: „Путы“… Слово это резануло меня по сердцу так, что оно, кажется, до сих пор кровоточит.