Но все эти данные нуждаются в проверке.

Оценивая позже значение субботних событий, И. В. Константинов отметил две важные черты: во-первых, впервые митингующие от обороны перешли к нападению, а во-вторых, до этого дня ни одно уличное сражение не достигало такого ожесточения[1401].

На мой взгляд, в событиях 2 октября на Смоленской площади более важным являлось другое. Как уже отмечалось, В. И. Анпилов собрал на свой митинг всего несколько сот человек. Самая большая цифра, которую назвывают участники и очевидцы тех событий – полторы тысячи.

При желании МВД имело возможность разогнать собравшихся в течение нескольких минут. С этим вполне мог справиться батальона ОМОНа. Однако митингующие держались в центре столицы, на одной из самых оживленных магистралей города, возле Министерства иностранных дел почти десять часов.

Следовательно, этот очаг напряжения был нужен Кремлю.

И действительно на протяжении всей субботы не только отечественные, но и зарубежные СМИ рассказывали о «мятежниках», которые вышли на улицы в центре Москвы, показывали горящие баррикады и клубы черного дыма от подожженных автомобильных шин. И все это сопровождалось комментариями о бесчинствах и насилии сторонников «Белого дома».

Это была и генеральная репетиция воскресных событий, и хорошо продуманная психологическая провокация.

Несмотря на то, что Совет патриотических сил накануне планировал этот митинг, развитие событий пошло по другому сценарию. Е. А. Козлов утверждает, что он пытался перехватить митингующих, которых В. Г. Уражцев повел к Киевскому вокзалу, чтобы направить их к Белому дому. Но сделать это ему не удалось, хотя накануне В. Г. Уражцев одобрил план А. В. Крючкова и даже поставил ему за него пять с плюсом[1402].

Не сумев вернуть возглавляемую В. Г. Уражцевым колонну, Е. А. Козлов отправился к Дому Советов. И тут, видя, как со Смоленской площади поднимаются клубы черного дыма, он вдруг подумал: а не является ли все это провокацией. Вступив в переговоры с находившимися в оцеплении в районе американского посольства дзержинцами, Е. А. Козлов вдруг услышал от одного из бойцов, что завтра все это закончится[1403].

Евгений Александрович не знал тогда, что в тот же день был перехвачен радиоразговор высшего милицейского начальства, в ходе которого упоминалось подготавливаемое на воскресенье Всенародное Вече, а далее говорилось: «В понедельник утром все будет кончено»[1404].

Не знал Евгений Александрович тогда и того, что накануне сотрудники милиции передали казакам, охранявшим баррикаду на Дружинниковской улице, еще более важное сообщение: третьего октября «Белый дом» будет разблокирован, но «фиктивно», в результате «прорыва восставшего народа»[1405].

Получив у «Белого дома» тревожную информацию, Е. А. Козлов поспешил в штаб-квартиру РПК на улицу Климашкина и здесь не только поделился с А. В. Крючковым полученными сведениями, но и высказал свои сомнения: не заманивают ли их в ловушку, не провоцируют ли специально на активные действия, чтобы затем применить силу, а пролившуюся кровь списать на коммунистов. А. В. Крючков назвал эти рассуждения «чепухой»[1406].

С улицы Климашкина Евгений Александрович отправился в Краснопресненский Совет, где царила эйфория по поводу событий на Смоленской площади[1407].

То ли здесь, то ли в штаб – квартире партии что-то произошло, о чем Евгений Александрович рассказывать пока не хочет. Мне удалось вытянуть из него только два, но очень важных свидетельства. Во-первых, одна из задач, которая ставилась А. В. Крючковым на следующий день – это прорыв блокады «Белого дома». Во-вторых, при обсуждении предстоявших в воскресенье событий он, Е. А. Козлов, заявил, что участвовать в них не будет[1408].

А поскольку вопрос о деблокировании обсуждался и раньше, можно предполагать, что 2 октября рассматривались более радикальные действия, о которых Евгений Александрович говорить пока не желает.

В связи с этим нельзя не отметить, что в рассматриваемое время одним из ближайших соратников А. В. Крючкова и его другом был Павел Павлович Николаев. «Пал Палыч» обычно ходил в форме офицера милиции, принимал участие в создании РПК, входил в состав ее ЦИК и не скрывал от товарищей по партии, что являлся действующим офицером Министерства безопасности. А. В. Крючков внимательно прислушивался к его советам и рекомендациям. Поэтому некоторые смотрели на П. П. Николаева как на «серого кардинала».

Но тогда возникает вопрос: не направляло ли через него деятельность РПК Министерство безопасности? По свидетельству одного из членов этой партии, А. В. Крючков, видимо, задумывался над этим, но пытался вести свою собственную игру. Так ли это было на самом деле, сказать сейчас трудно.

Когда 2 октября, уже после 19.00, сведения о сражении на Смоленской площади достигли «Белого дома», Р. И. Хасбулатов поставил вопрос о необходимости «переходить к решительному противодействию путчистам». Наступает «решающий этап», заявил он, «нужен всплеск негодования людей и действия власти – законной власти. Но без кровопролития. Без угрозы применения оружия»[1409].

2 октября А. В. Руцкой подписал указ № 31 «О Президиуме Совета министров – правительстве Российской Федерации», которым «за поддержку антиконституционных действий Ельцина Б. Н. освободил от занимаемых должностей Председателя Совета Министров – Правительства Российской Федерации Черномырдина В. С., Гайдара Е. Т., Шумейко В. Ф., Лобова О. И., Шахрая С. М., Заверюху А. Х., Геращенко В. В., Сосковца О. Н., Квасова В. П., Козырева А. В., Федорова Б. Г., Шохина А. Н., Чубайса А. Б., Ярова Ю. Ф.»[1410]. Одновременно был поставлен вопрос о создании нового правительства[1411].