Весьма усилилось в римский период значение Горгиппии. После Фанагории это был второй по важности торговый порт азиатской части Боспора, через который экспортировалось большое количество прикубанского хлеба. За это говорит, между прочим, такой факт, как существование в Горгиппии в конце II в. — начале III в. религиозного общества (фиаса), членами которого являлись купцы-судовладельцы (навклеры), поклонявшиеся Посейдону.34 В состав фиаса входило не менее 45 навклеров, что указывает на наличие в Горгиппии достаточно внушительной флотилии торговых судов. В период царствования Савромата II горгиппийский фиас навклеров произвел на свои средства работы по реставрации храма, посвященного покровителю членов общества — богу Посейдону. Были поставлены новые статуи, а самый храм, по словам надписи, сообщающей об этом знаменательном событии, был «воздвигнут от основания». Царь Савромат сделал фиасу пожертвование на указанные строительные работы, разрешив купцам-судохозяевам вывезти 1 000 артаб (29 тонн?) пшеницы беспошлинно.35 Соответствующую сумму неоплаченной таможенной пошлины фиас получал право израсходовать на сооружение храма. Внимание, оказанное Савроматом купеческому религиозному союзу, свидетельствует о близости интересов купцов и боспорского царя. Весьма вероятно, что, подобно своим предшественникам — Спартокидам, боспорские цари в римское время также вели крупные торговые операции.

Через приморские города азиатской стороны Боспора в торговый обмен было втянуто все Прикубанье, дававшее не только большое количество пшеницы, шедшей на экспорт, но и поглощавшее много промышленных товаров, изделий ремесла, — как импортных, так и боспорских.

Численный рост земледельческих поселений, возникновение на Кубани новых селений в I в. н. э. явились в значительной степени результатом возросшего спроса на продукты сельского хозяйства, что всё более усиливало переход к оседлому быту известной части кочевых сарматских племен, вливавшихся в состав коренного оседлого меото-скифского земледельческого населения. Тем самым росло здесь влияние сарматской культуры. Скифскио элементы, свойственные культуре меото синдского населения Прикубанья в архаический и классический периоды, начиная с эллинистического времени, все более изживались. Их вытеснял сарматский культурный уклад, который стал уже вполне господствующим в первые века нашей эры. Многочисленные курганы, раскопанные на правом берегу среднего течения Кубани (в римское время река носила сарматское наименование — Вардан), тянущиеся почти непрерывной цепью на протяжении нескольких десятков километров, дают представление о сарматизированной культуре Прикубанья в последние века до нашей эры и в первые века нашей эры. Они же, с другой стороны, убедительно показывают, насколько значительно было здесь культурное влияние Боспора, его городов, втягивавших население Прикубанья в оживленный торговый обмен.36

В кубанских курганных погребениях первых веков нашей эры найдено значительное количество дорогих вещей, которые доставлялись боспорскими купцами в кубанские поселения и выгодно обменивались на продукты сельского хозяйства.

Мужские погребения обычно содержат оружие: чешуйчатые или кольчатые панцыри, стрелы, дротики, мечи, кинжалы. Металлические изделия не ограничивались оружием. Достаточно распространенными были позолоченные бронзовые кувшины и тазы, нередко имеющие рельефные чеканные украшения, бронзовые круглые зеркала, бронзовые и золотые фибулы, золотые гривны (шейные обручи), ожерелья, браслеты, перстни с резными камнями, множество мелких тисненых нашивных золотых бляшек для украшения одежды.

К числу дорогой утвари принадлежат разнообразные стеклянные сосуды: чаши, кубки, флаконы для благовоний, причем стекло это различных цветов — белое, голубое, зеленое, пестрое. Керамические изделия представлены довольно часто встречающимися фигурными сосудами, краснолаковыми блюдцами. Очень обильны в могилах бусы — из золота, жемчуга, стекла, горного хрусталя, лигнита, халцедона, сердолика бирюзы, аметиста, янтаря, египетской пасты.

Вместо ранее практиковавшегося скифского обычая сопровождать погребение знатного человека большим количеством закланных лошадей, теперь в могилу предпочитали класть только конскую узду или кусок жертвенного мяса; обряд принесения в жертву лошадей, начиная с эллинистического времени, применялся здесь редко. Часть вещей, входящих в состав погребального инвентаря кубанских курганов римского времени, представляла собой импорт из отдаленных заморских промышленных центров, поступавший в крупные торговые центры Боспора и оттуда распространявшийся далее в глубь страны. Таковы в значительной своей части стеклянная посуда, пастовые бусы и амулеты, бронзовые кувшины и светильники на треножниках; импортными были, вероятно, и некоторые ювелирные украшения. Кое-что изготовлялось ремесленниками в местных кубанских поселениях (бронзовые котлы, простые глиняные сосуды). Большая же часть вещей — это изделия оружейных, ювелирных и иных мастерских, работавших, главным образом, в Пантикапее, а также в других городах Боспорского царства.

Подобно Прикубанью, обширным рынком сбыта товаров являлась для греческих купцов и область Дона, где роль крупнейшего торгового пункта попрежнему играл боспорский город Танаис, довольно скоро оправившийся от разрушений, причиненных ему царем Полемоном I во время подавления мятежа. При посредничестве Танаиса в торговый обмен были вовлечены в римское время не только кочевые племена и оседлое земледельческое население Придонья, но и алано-сарматские кочевые племена нижнего Поволжья, как об этом свидетельствуют раскопки древних могильников на территории Саратовской области. Судя по находкам из курганных погребений этого района, в первые века нашей эры туда доставлялись боспорское вино в глиняных кувшинах, изредка в амфорах, глиняные сосуды хорошей выделки, железное оружие, бронзовые зеркала и фибулы. Наряду с предметами боспорского происхождения (повидимому, немало такого рода вещей изготовлялось непосредственно в самом Танаисе), в приволжских степях находили также сбыт изделия, импортированные на Боспор из отдаленных заморских стран, например египетские амулеты из голубой пасты в виде жуков-скарабеев или фигурок лежащих львов, дорогие стеклянные и пастовые бусы. 37

Из Танаиса велись также торговые сношения с населением северо-восточной части Приазовья, занятого преимущественно сарматским племенем сираков. Боспорские купцы в римское время вели торговые операции не только в крупных приморских городах, но и углублялись, главным образом, по рекам довольно далеко во внутренние области.

На одном из каменных надгробий, найденном в Керчи, сохранилась греческая стихотворная эпитафия I в. и. э., которая гласит, что в могиле похоронен купец (έμπορος), умерший в земле сираков, очевидно во время одной из своих торговых экспедиций. «Ныне же каменная плита имеет написанным меня, Христиана, сына Азиатика, до брака нашедшего злосчастную смерть среди иноплеменников», — меланхолически возвещают высеченные на плите строки эпитафии, сочиненной каким-то местным пантикапейским стихотворцем.38

Степные пространства, лежащие между Доном и Аральским морем и предгорьем, заселенные алано-сарматскими племенами аорсов, а южнее между Азовским морем, Каспием и Кавказским предгорьем — сираками, пересекались дорогами, которые связывали северное Причерноморье с Востоком — с Закаспийскими областями и Кавказом. Страбон, характеризуя племена аорсов, пишет, что они «владели обширною страною, господствовали почти над большей частью Каспийского побережья и вели караванную торговлю индийскими и вавилонскими товарами, получая их от армян и мидян.

Через приволжские и каспийско-приаральские степи проходил торговый путь на Восток, известная еще Геродоту дорога из Причерноморья