когда спартанец пристально посмотрел на него. Ксантипп знал, что Фемистокл будет осторожен в выборе слов. В этом он был мастером, тогда как спартанец даже не был подмастерьем. Тем не менее Эврибиад был упрям, как и все мужчины его города.

– Если приказ всегда один и тот же – «атаковать», – продолжил Фемистокл, – то зачем вообще нужны полководцы? – Он развел руками, обращаясь ко всем присутствующим. – Наварх, ты командуешь флотом, но я думаю, что это дело афинских капитанов. Конечно, запрети эту тактику своим спартанским экипажам, но, судя по тому, что я наблюдал сегодня, Афины видят смысл в небольших формированиях и обмене сигналами между ними. Надеюсь, в этом мы можем положиться на твою мудрость.

Фемистокл сел, как будто вопрос решен, и оглядел собравшихся, словно выбирая для выступления другого триерарха. Эврибиад стоял неподвижно, и Ксантипп раздраженно покачал головой. Снедаемый собственной злобой, спартанец накалялся с каждой минутой.

– Если это твое последнее слово… – начал Эврибиад.

К его удивлению, голос подал архонт коринфских кораблей:

– Послушай, наварх, Коринф стоит на стороне Афин. Сегодня они окружали мои суда шесть раз, маневрируя с помощью сигналов, которые сами придумали. Тактика сработала, и это самое главное. Я бы хотел узнать об этом побольше.

Эврибиад молчал, а Ксантипп перевел взгляд с одного на другого. Мало того что флот Коринфа состоял из сорока галер, этот город полуострова Пелопоннес долгое время выступал либо союзником, либо конкурентом Спарты – в зависимости от точки зрения. Внезапное вмешательство Коринфа обескуражило Эврибиада, и он смешался.

Ксантипп снова поднялся и встал рядом со спартанцем:

– Могу я сказать, наварх?

Эврибиад нахмурился, но кивнул и занял свое место. Ксантипп решил успокоить спартанца, дать ему шанс передумать.

– Мои капитаны назвали две тактики, которые лучше всего сработали сегодня: периплус, или «обход», и диэкплус, или «удар копьем».

Говоря это, он рубил воздух ладонями, все больше увлекаясь темой. Взгляды собравшихся были устремлены на него, опытные военачальники оценивали суть речи афинянина.

– В первом случае цель состоит в том, чтобы обойти врага с фланга и таранить его в корму, самое слабое место. Вот так, видите? Это возможно, когда двое атакуют одного. Там, где корабли сталкиваются один на один, бдительный триерарх и рулевой всегда могут повернуть, чтобы встретиться носом к носу. Морской бой – дело суетное. Численное преимущество решает многое, и использование флажков помогает собрать корабли в нужном месте. То, что мы имеем сегодня, – это пока еще примитивно, хотя я видел некоторые успехи. Вот порвем мою голубую накидку, и завтра у нас будет еще один сигнал.

В зале раздался смешок. Ксантипп кивнул и бросил взгляд в сторону – потемневшее лицо Эврибиада напоминало грозовую тучу.

– Диэкплус – прорыв. – Ксантипп вытянул прямую ладонь. – Наша растянутая линия становится точкой. Это опасно, так как первые корабли прорывают их линию в колонне, а затем расходятся веером, чтобы использовать тараны против их бортовой обшивки. Лучше всего эта тактика срабатывает, когда капитаны видят архонтов и действуют группами. Другая тактика – киклос, или «круг». Эта тактика рассчитана на крайний случай, если мы столкнемся с подавляющим численным перевесом противника. В этом случае мы оттягиваемся назад и образуем строй в виде пустой чаши. Каждая триера становится…

– Спасибо, стратег, – оборвал его Эврибиад.

Приказ был ясен, и Ксантипп сел. Он провел целый день, пробуя разные тактики и построения и наблюдая, что и как работает. Сейчас его переполняли энтузиазм и волнение. Он знал, что Фемистоклу спартанец нужен не только из-за кораблей, но и из-за армии, которую его город мог выставить на суше. Вот почему Ксантипп прикусил язык и навострил уши.

– Я четко изложил свою позицию – вы высказались в ее опровержение, – заговорил Эврибиад. – Без сомнения, именно так афинское собрание принимает свои решения, я прав?

В его реплике слышалась горькая нотка, почти насмешка. Ксантипп ждал, гадая, куда клонит наварх. Эврибиад внезапно покачал головой, как будто взвесил услышанное и все еще не мог поверить в представленные аргументы. К удивлению Ксантиппа, спартанец прошелся взад и вперед. Даже Фемистокл откинулся назад, чтобы послушать.

– На поле битвы, – продолжил Эврибиад, – Спарта не нуждается в советах. Наше ремесло отточено веками учебы и труда. Нам нет равных. И все же…

Спартанец сделал два быстрых коротких вдоха, как будто собирался спрыгнуть с высоты.

– И все же… – повторил он, – в море наши спартанские экипажи полагаются на простейшую тактику. Мы сближаемся и атакуем, подавляя любого врага. Корабль – это всего лишь транспорт. Таран предназначен для тех редких случаев, когда, возможно, необходимо потопить вражеское судно или если противник подставляет фланг, пытаясь убежать.

Он снова сделал паузу и потер подбородок. Никто в зале не пошевелился. Казалось, они присутствуют при рождении чего-то или являются свидетелями некоей титанической борьбы.

– То, что я видел сегодня, временами казалось хаотичным – безумие кораблей, все они мечутся туда-сюда без какой-либо понимаемой логики. Описанное имеет очевидное преимущество. Трое тренированных мужчин всегда победят одного; двое – с меньшей уверенностью. Схватка один на один, когда противники равносильны, продолжается до тех пор, пока оба не выдохнутся. Если то же самое можно сказать о наших кораблях, пускающих в ход тараны, то это следует… изучить. Я снимаю свое возражение по всем пунктам, кроме одного.

Ксантипп почувствовал, как на его лице медленно появляется улыбка.

Эврибиад повернулся к нему:

– Каков сигнал к отступлению при построении киклос?

– Наварх, думаю, им могло бы стать черное знамя, но я не поднимал бы его на маневрах.

– И ты этого не сделаешь. Пока я командую флотом, никакого отступления не будет. Это предел моих полномочий. – Он взглянул на Фемистокла, который кивнул в ответ, подтверждая его точку зрения. – Повторяю – это предел. Понятно?

Ксантипп почувствовал на себе выразительный взгляд Фемистокла, но он не был глупцом и потому склонил голову:

– Конечно, наварх.

– Очень хорошо. Я присоединюсь к твоему кораблю завтра, чтобы наблюдать за сигналами и построениями.

Ксантипп натянуто улыбнулся в знак согласия. Эврибиад, по крайней мере, пытался. Пытался преодолеть упрямство своего родного города, многовековую уверенность, которая вообще ничего не значила в море. Правда, отныне Эврибиад будет следить за каждым его движением. Ксантипп мысленно отмахнулся от обступивших его забот и волнений. Он афинянин и, значит, как-нибудь перехитрит этого упрямца.

Огромная желтая луна зависла над горизонтом. Маленькое суденышко рухнуло на берег в сумерках, прошуршав обшивкой по гальке и накренившись так, что чуть не опрокинулось. Спасаясь от преследователей, команда гребла из последних сил. Этого было недостаточно. Их было около восьмидесяти, когда