Шаги Фаррана были плавными, точно рассчитанными, а тело, казалось, подрагивало от едва сдерживаемой силы. Его темные глаза блестели, а на бледном лице застыла улыбка, от которой по спине Селены пополз холодок.

Селена знала: Фарран оставлял за собой не просто мертвые тела, а изуродованные куски трупов. За долгие годы, что он провел, прислуживая Жайну, у него развилось пристрастие к чудовищным издевательствам над своими жертвами. Это было одной из главных причин, почему Жайн сделал его своей правой рукой. Это же удерживало соперников от попыток расправиться с Фарраном и самим занять его место.

Фарран легко вскочил в карету. Его движения были настолько легкими и непринужденными, что элегантный камзол даже не помялся. Карета медленно вывернула на середину улицы и покатила мимо Селены и Саэма. Фарран смотрел из окошка прямо на Селену.

Саэм этого не заметил. Селена придала лицу равнодушное выражение. Какое дело ей — благовоспитанной юной даме — до какого-то щеголя, следящего за ней, как кот за мышью? Она не знала и не желала знать, что этот щеголь — один из самых страшных людей во всей Адарланской империи.

Фарран улыбнулся ей. В этой улыбке не было ничего человеческого. Теперь понятно, почему кто-то согласился заплатить королевское состояние за смерть Жайна и Фаррана. Селена тряхнула головой, всем своим видом показывая, что равнодушна к его улыбкам. Но Фарран улыбнулся еще шире. Вскоре его карета свернула на другую улицу и исчезла.

— Я рад, что его мы убьем первым, — выдохнул Саэм.

Самая темная и мрачная часть личности Селены желала обратного. Ей хотелось увидеть, как эта кошачья улыбка сползет с лица Фаррана, когда он обнаружит, что Селена Сардотин убила Жайна. Однако Саэм был прав. Если первым убрать Жайна, она не сомкнет глаз, зная, что Фарран бросит все силы, чтобы выследить их с Саэмом.

Продолжая изображать гуляющую пару, они прошлись по улицам, прилегавшим к дому Жайна.

— Думаю, будет легче напасть на Фаррана где-нибудь по дороге, — сказала Селена. — К особняку нам не подобраться.

Ее предчувствия оправдались: по всей округе за ними велась тщательная слежка.

— Мне на разведку понадобится пара дней, — сказал Саэм.

— Почему тебе?

— Я подумал… наверное, ты захочешь расправиться с Жайном. Фаррана я возьму на себя.

— А ты не подумал, что нам разумнее действовать сообща?

Саэм перестал улыбаться.

— Я хочу, чтобы ты как можно дольше держалась в стороне от всех этих дел.

— Мое предложение выступить вместе не означает, что я превратилась в слабенькую дурочку.

— Я этого не говорил. Просто я оберегаю свою любимую девушку от такого чудовища, как Фарран. Неужели ты будешь упрекать меня за это? Только не торопись перечислять мне свои былые заслуги. Я помню, скольких ты отправила на тот свет и из каких заварушек вылезла без единой царапины. Но заказчика нашел я, и действовать мы будем по моему замыслу.

Если бы не соглядатаи на каждом углу, Селена бы ему сейчас врезала.

— Фарран — чудовище, — не глядя на нее, повторил Саэм. — Ты сама это говорила. И если что-то пойдет не так и ты окажешься в лапах Фаррана, я себе этого никогда не прощу.

— Вместе действовать безопаснее.

— Селена, мне вовсе не нужно, чтобы ты меня прикрывала, — сказал он.

— Ты продолжаешь сердиться на меня из-за денег?

— Нет. За этот заказ отвечаю я. Прости, но не в каждой игре ты устанавливаешь свои правила.

Она не станет возражать. Пусть Саэм в одиночку расправляется с Фарраном. Она согласна быть на вторых ролях. Разве она уже не задумывалась о расставании с титулом Адарланского ассасина? Пусть Саэм в этой истории будет главным героем. Она не против.

— Зря ты отказываешься от моей помощи. Я могу тебе помочь с наружным наблюдением.

— Никакого наружного наблюдения, — отрезал Саэм. — Ты будешь находиться на другом конце города, далеко от всех событий.

— Но ведь это просто смешно. Неужели ты сам не чувствуешь?

— Селена, не забывай, что я тоже проходил выучку.

Можно было бы спорить и дальше, настаивая на своем, пока он не уступит. Но в его глазах вдруг вспыхнула горечь. Этой горечи Селена не видела очень давно, со времен Бухты Черепов, когда они были еще врагами. Саэму всегда приходилось лишь смотреть, как она купалась в славе, и довольствоваться заказами, которые она отвергала. А вдуматься — так полнейшая чушь, ведь Саэм был ничуть не менее талантлив, чем она. Если, конечно, умение лишать людей жизни можно назвать талантом.

Неожиданно Селена вспомнила, какой она была прежде: надменной, гордящейся званием Адарланского ассасина. Саэма попросту не замечала. Ну и дура же она была! Высокомерная, жестокая дура.

Соглашаться с чужим мнением было для Селены все равно что резать по живому. Она не умела и не любила уступать. Но сейчас она лишь слегка пихнула Саэма плечом и сказала:

— Ну что ж, бери Фаррана на себя. Потом я займусь Жайном и тогда уже буду действовать по-своему.

Саэм отправился на разведку, а Селена пошла на урок к престарелой госпоже Флюрине — учительнице танцев, обучавшей едва ли не всех танцоров Королевского театра.

Через четыре часа Селена брела домой. Брела, потому что после занятий у нее болели все мышцы. Ей не терпелось поскорее смыть с себя пот, но нужно было немного потерпеть. Она еле переставляла ноги. Суровую госпожу Флюрину она знала с детства. Все ассасины Аробинна обучались у нее модным танцам. А Селена брала еще и дополнительные уроки, постигая премудрости классической хореографии. Ей нравилась особая грациозность движений. Селена всегда думала, что сердитая учительница едва ее терпит, и потому очень удивилась, когда после ее ухода от Аробинна та перестала взимать с нее плату.

Удастся ли найти на новом месте такого же опытного учителя, как госпожа Флюрина? Такой же удобный и уютный зал с хорошим аккомпаниатором?

Затем Селена подумала, что одних танцев ей будет мало. В городе, куда они переберутся с Саэмом, должна быть библиотека. Большая, со множеством книг. Или хотя бы книжный магазин с образованным владельцем, способным утолить ее вечную страсть к чтению.

А еще ей понадобится хороший портной. И парикмахер. И ювелир. И кондитер.

Войдя в дом, она чуть ли не ползком стала взбираться на второй этаж. Конечно же, старуха опять выжала из нее все соки. Госпожа Флюрина не терпела вяло болтающихся рук, понурых плеч, согнутой спины. Селена всегда должна была являть собой совершенство. Правда, последние двадцать минут урока суровая учительница позволяла ей некоторые вольности. Селена могла попросить музыканта сыграть ее любимую мелодию и самозабвенно танцевать так, как ей нравится. А теперь, когда у нее не было своего инструмента, госпожа Флюрина разрешала ей после уроков поиграть на клавикордах.