Знаменитость он! Его все в аэропортах узнают – в любой стране мира, фотографируются, автографы просят. Он про все может поговорить умно – и про балет, и не только. Про все. Поспорить может. Что не по его, то есть не по самому лучшему, – все скажет. И значит, неудобный он тоже, не только знаменитый. И если даже те, кто автографы у него берут и фотографируются, никогда его на сцене не видели, все равно они знают, что он уникальный и, может быть, единственный такой – ни на кого не похожий. А стоит имени его появиться на афише – билеты в кассах улетают, как осенние листья: бегите, смотрите – ОН танцует! Он – русский танцовщик, гражданин мира, и он – грузин. Какая Грузия удивительная страна: здесь мужчины не только поют чудные задушевные песни – здесь мужчины танцуют, как боги. То, что он грузин, видно сразу: волосы, как смоль, черные. Непокорная эта копна живет на сцене в каждой его роли своей жизнью. И характер у него такой же непокорный. Непокорный, но и нежный, и теплый – для близких, для тех, кто его любит и кто рядом. Вот так была мама – самая близкая, самая родная и теплая до последних своих дней. Она и оставила ему в наследство чистый выговор русского языка, что для грузина редкость, и тонкую, но прочную ниточку – душевную связь со своей родиной. Грузия – это мама, это сердце, это дом. Дом, где любят, где всегда рады, где ждут. Хорошо бы так было всегда: хорошо бы всегда его ждали в Грузии, были ему рады так, как ждут его – русского танцовщика, грузина – на любой сцене в любой стране. Пусть прославляет своим искусством Грузию и ту балетную школу, на которой создал грузинский балет другой великий грузин – Вахтанг Чабукиани. Пусть, видя его, вспоминают Баланчивадзе, без которого не было бы американского балета. Пусть говорят, что на смену грузину Лавровскому (по маме – Чикваидзе) прилетел другой уникальный танцовщик. И пусть он станет уже Николаем Максимовичем и займет место педагога – Господь дал ему этот дар. И тогда есть надежда, что из-под его крыла выпорхнут на балетную сцену новые имена. Пусть он делает то, что он хочет, что ему по сердцу. Пусть продолжает жить в искусстве балета, чтобы в плеяде великих грузин от балета – Чабукиани, Баланчина, Лавровского, Цискаридзе – после его имени можно было бы поставить не точку, а запятую, и это в его силах!

Коля, я люблю тебя!

О нем много говорят, он часто бывает в центре громких интервью и по-прежнему интересен, чем бы ни занимался. Он мог бы танцевать еще очень долго, но… решил, что ему интереснее заниматься педагогикой.

Коля Цискаридзе родился в Тбилиси 31 декабря 1973 года. Господь дал ему потрясающий дар – удивительные способности для балета. На протяжении многих лет в день своего рождения он делал новогодний подарок и поклонникам, и себе, танцуя Принца в балете «Щелкунчик» на сцене Большого театра.

Коля – поздний, желанный, долгожданный ребенок. Его мама не имела прямого отношения к искусству, была учительницей. Он родился в грузинской интеллигентной семье – это значит, что в доме бывали редкие, удивительные люди, что дети росли в гармоничном творческом пространстве, окруженные хорошей литературой, хорошей музыкой, хорошими театральными постановками. Все это создавало атмосферу, в которой развивался его дар.

Он и правда как будто специально был создан для балета. Мальчик обладал потрясающими способностями – шагом, выворотностью, подъемом, удивительным сложением. Идеально выточенная линия ног, и эта прекрасная, непокорная копна волос, которая так красиво развевалась на сцене.

Николая Цискаридзе отдали в Тбилисское хореографическое училище, директором которого в те годы был Вахтанг Чабукиани. И начался Божий промысел – череда поразительных встреч. Знаковые для мирового балета имена стали очень близки Коле и много значили в его жизни. Вахтанг Чабукиани – это самое начало, Тбилисское училище. Потом переезд в Москву: Московское хореографическое училище Коля окончил в 1992 году, его педагогом был Петр Антонович Пестов, из класса которого вышли многие звезды. Когда Коля сдавал финальный экзамен по балету, сидевший в зале Юрий Григорович произнес знаменитую фразу: «Грузину – пять, и – в Большой». Так Николай Цискаридзе стал артистом Большого театра.

Поначалу были небольшие партии, как у каждого молодого танцовщика. Но не заметить Колю было невозможно, что бы он ни танцевал – Французскую куклу в «Щелкунчике» или Голубую Птицу в балете «Спящая красавица». Вскоре состоялись его сольные дебюты. В Большом он перетанцевал практически всё, да еще и с прекрасными балеринами, которые вводили его в спектакли, – это и Надежда Павлова, и Надежда Грачёва, и Наталья Архипова, с которой Николай первый раз танцевал в «Щелкунчике» уже как Принц. Среди его ролей – Ферхад в балете «Легенда о любви», Солор в «Баядерке», Граф Альберт в «Жизели», Жан де Бриен в «Раймонде», Принц Дезире в «Спящей красавице», Джеймс в «Сильфиде», Паганини в одноименном балете, солист в балете «Шопениана». Танцевал он много и, конечно, сразу стал любим публикой.

Говорить о Цискаридзе можно бесконечно, но мы остановимся на тех судьбоносных встречах, которые способствовали его творческому росту. Марина Тимофеевна Семёнова – выдающаяся русская балерина и знаменитый педагог, которая много лет вела женский класс в Большом театре, – однажды пригласила Николая позаниматься к себе. (Возможно, Коля как партнер репетировал с одной из ее учениц, и приглашение прозвучало совершенно естественно.) Он пришел в женский класс и действительно стал там заниматься. Для балетного театра это нетипично – обычно женщины ходят в мужской класс, но чтобы наоборот… наверное, это был первый такой случай. Зато сегодня это стало традицией, начало которой положил Цискаридзе. У Семёновой было чему поучиться, ее класс – выдающийся по концепции. Напомню: класс – это те упражнения, которые любой артист балета должен делать каждый день, это гимнастика, без которой балетного артиста просто не существует.

Примечательно, что Николай Цискаридзе стал не просто учеником Семёновой: спустя несколько лет она доверила ему свой класс, когда по состоянию здоровья уже не смогла приходить в театр.

Удивительная встреча произошла и с Галиной Сергеевной Улановой. Она увидела Николая в «Сильфиде» и сказала, что роль «не сделана», надо бы еще поработать. На следующий день, когда Коля увидел свою фамилию в расписании рядом с фамилией Улановой – им дали репетицию, – его сердце едва не остановилось от волнения и восторга. Галина Сергеевна любила репетировать с Цискаридзе: