поневоле «обратились в иудейскую религию» вместе с ними. Набожность короля, по совету святого отшельника Бернарда из Бри, привела монарха к тому, чтобы издать указ, по которому всем христианам были прощены долги евреям. Король довольствовался тем, что пятую часть этих долгов забрал себе. Можно быть набожным и не забывать о финансовых интересах королевства...

Вторая причина акцентирует внимание на презрении евреев к христианской религии. Они обладали проданными или отданными священнослужителями в качестве залога (но Ригора сей факт не возмущает) чашами, вазами и другой церковной утварью, которую они использовали для питья, оскверняя их в нестерпимой манере. Более того, зная, что их дома будут обыскиваться королевскими чиновниками, евреи осмелились спрятать эти священные сокровища в позорных местах. Один из них, обладая различными кубками, золотым крестом и Евангелием, обложка которого была отделана золотом и драгоценными камнями, якобы додумался положить эти богатства в сумку, чтобы спрятать их в отхожем месте. Но «благодаря высшему провидению» их нашли и после передачи пятой части королю вернули все церкви12[716].

Ригору нравится оправдывать и описывать «мудрые меры», предпринятые Филиппом Августом по отношению к евреям, которые для него, так же как и еретики и мусульмане, являются «врагами Бога и христианской веры». Он хвалит короля за то, что он не поддался их обещаниям и просьбам, и за то, что издал свой указ, провоцируя евреев на продажу их имущества срочным образом, чтобы покинуть королевство. Вся их недвижимая собственность была передана королевскому сборщику налогов, а их синагоги были «очищены» и преобразованы в церкви.

Чтобы оправдать эти меры, Ригор ссылается на пророчество и мимоходом знакомит нас с интересным отрывком, касающимся конца света и роли, которую сыграют в этом евреи и мусульмане. Он вспоминает о старинных мерах, принятых королем Дагобертом, которому Ираклий когда-то написал, чтобы он изгнал всех евреев, «что и было сделано», отмечает он с малой долей уверенности, но большим удовольствием. Хронист дает этому объяснение: пророчество предвещало, что его королевство будет разрушено людьми с обрезанием. Король ошибочно подумал, что речь идет о евреях. На самом деле пророчество предвещало приход агарян, иначе говоря, сарацинов. История, утверждает Ригор, хорошо это показала потом, «так как мы знаем, что впоследствии империя была захвачена сарацинами и сильно опустошена ими, и снова должен наступить второй конец света и, как говорит Мефодий, это будут израильтяне, которые придут из Израиля»13[717]. Потом он цитирует текст Лже-Мефодия, провозглашающий конец света, приход Антихриста, осквернение Гроба Господня, церкви, превращенные в стойла, — эти аргументы были основными в пропаганде крестового похода в эпоху Урбана II в 1095 году. Это хорошо видно во всем рассказе, эсхатологические заботы были присущи хронистам. Некоторые связывали последнее время и появление Антихриста с арабскими завоеваниями больше, чем обращение евреев, как это делали некоторые предсказатели во время первого крестового похода14[718].

Гонения и выселения евреев из Франции в 1182 году вынудили бежать многих из них в соседние страны. Многие нашли себе укрытие на земле Плантагенетов, в частности в Англии15[719], где, как мы видели, имели место «неожиданные» беспокойства, отражающие те же антисемитские настроения, основанные на тех же слухах и причинах16[720]. Английские погромы в 1189 году, с одной стороны, были связаны с религиозными восторженностью и фанатизмом, которые сопровождали все массовые отправления в крестовый поход, и без сомнений, являются результатом вдохновленных предсказаний против «врагов Христа». Матвей Парижский, например, отмечает, что в Норвике и Йорке крестоносцы, перед тем как отправиться в Иерусалим, «решили сначала устроить войну евреям. Все евреи, обнаруженные в Норвике, были убиты»17[721].

Другие английские хронисты, равно как и Ригор во Франции, оправдывают массовое уничтожение евреев по причине совершенных ранее в большом количестве преступлений. Рауль де Коггесхолл, например, упоминает многие убийства христианских детей, совершенные ранее в 1144 и 1181 годах18[722], и перечисляет другие, совершенные на протяжении XI века, чтобы оправдать погромы, которым предаются англичане. Он также добавляет возрастающее богохульство и дерзость евреев и не забывает упомянуть об их богатствах, считавшихся чрезмерными, перед тем как сделать выводы, что эта жестокая резня евреев христианами не была незаслуженной19[723]. Ричард де Девиз свидетельствует о том же антисемитском мировоззрении в своих комментариях относительно этого массового уничтожения. Оно началось в Лондоне, где население начало «отправлять евреев к их отцу дьяволу», и продолжало это делать везде, «отправляя в ад с тем же благочестием всех этих пиявок и кровь, которая была им уже по горло». Единственное исключение: город Винчестер «сохранил паразитов, которых кормил»20[724].

Гийом де Нёфбург не более деликатен в выражениях, но дает полезные уточнения касательно причин этих погромов и реакцию Ричарда. Сначала он отмечает, чтобы порадоваться тому, что смерть этого «народа еретиков» совпала с первыми днями великого правления короля и отражает «новую дерзость христиан против врагов креста и Христа». На самом деле, отмечает он, «смерть этого нечестивого народа прославила день и место коронации короля в начале его правления, враги веры начинают падать и быть поверженными у его ног»21[725]. Мы против традиционного контекста приравнивания евреев к «врагам Христа», а подобная идея развивается перед каждым крестовым походом. Рассказывая о причинах происхождения этой резни — нестерпимая дерзость евреев, которые, несмотря на королевский запрет, пожелали принять участие в банкетах и праздниках коронации, — хронист заботиться о том, чтобы уточнить, какова же была реакция Ричарда, узнавшего это. Его пересказ требует внимания. Сначала он отмечает негодование короля и объясняет причины этого — беспокойства имели место во время празднования в его присутствии.

«Новый король, чье сердце было благородным и гордым, был полон возмущения и страдания, что такие события происходят в его присутствии, во время торжеств коронации и в первые мгновения его правления»22[726].

Что делать? Ричард колеблется. Закрыть на все глаза и делать вид, что ничего не произошло? Но если оставить это безнаказанным, то это воодушевит на подобные попытки против королевской власти! Арестовать виновников этой резни и грабежа? Невозможно! Их слишком много. Наконец, подчеркивает хронист, вся знать, все вассалы прибежали, и почти весь город, «уступая ненависти к евреям и прелести добычи, были брошены на то, чтобы совершить эти действия. Нужно было закрыть глаза на то, что нельзя было покарать»23[727]. Автор