Ты замечал, как дикторы новостей всегда закругляют репортажи звучной фразой? Даже их голоса модулируют, когда они читают с монитора последние строчки. Вроде как новый жанр вокальной музыки, сигналящий «Конец».

Извини, я заболталась. Обычно я насмехаюсь над этакой тягомотиной, а тут сама себе позволила. Может, я пытаюсь заполнить пустоту имитацией твоего голоса. Или правду говорят, что супруги в конце концов сливаются в одну личность, заканчивая фразы друг друга

Сегодня семья Фрейм переезжала. Шейла сбросила мне Билли, как мы договаривались. Я взяла его на выставку кошек. Полная умора, и вроде он получил огромное удовольствие, хотя шептал мне на ухо, что нет ничего глупее и какими дураками выглядят хозяева. Но, как я и надеялась, очарование животных победило! И должна признаться, что я тоже стояла там счастливая, с отвалившейся челюстью, глядя на всех этих кисок. Наверно, Господь получал безмерное удовольствие, сочиняя все это разнообразие пушистых млекопитающих. (Хотя я несправедлива. Может, Он наслаждался еще больше, создавая рыб, насекомых и т. д.)

Так или иначе, мы с Билли не затрагивали серьезных материй почти весь день, но как раз перед тем, как мама явилась забрать его, он раскрылся. Я спросила, что он думает об отце, уезжающем в другую страну. Он сказал: «Мой папа говорит, что стран больше нет. Они не существуют. Англия и Румыния - одно и то же». Сначала я подумала, как замечательно, что Марк убеждает сына в единстве людей, что мы все одна огромная семья. Но нет. Билли рассказал, что Марк попросил его представить карту мира как толстую полиэтиленовую пластину на поверхности моря, вроде плота, и толпы людей, удерживающих равновесие на нем. Иногда слишком много людей собирается на одном краю, и этот край начинает подтапливать. Тогда нужно бежать на другой край, а когда и он начинает тонуть, ты снова бежишь. Всегда есть места, где еще не так худо: дешевле жилье, дешевле еда, дешевле топливо. Ты отправляешься туда, и там ОК на время. Потом там уже не ОК, и ты уносишь ноги. Как животные, сказал он. Животные не живут в странах, просто заселяют территории. Что за дело животным, как эта территории зовется? Животные кладут на названия. Именно это слово использовал Билли, так что мне стало понятно -так выражается его папаша. Не слишком ли суровая лекция о геополитике для маленького мальчика? И конечно, кое о чем Марк не упомянул, а именно о том, что отбывает он с концертной промоутершей двадцати семи лет от роду по имени Николь. Которая как раз румынка. Но хватит об этом.

Я набираю все это, закутав ноги в одеяло. Ты, наверно, умираешь от жары, но у нас холодно, и я сижу без газа уже неделю. Не по ошибке и не из-за поломки, а из-за совершенно бредового бюрократического вывиха. Наша газовая компания - бывшая, скажу я, - получала плату непосредственно со счета в банке «Барклайс». Но когда «Барклайс» разорился и мы сменили банк на «Шотландский», что-то пошло не так с дебетом. Компьютерный сбой. И вдруг я получаю «последнее предупреждение». Я пыталась заплатить, но именно тут все и пошло шиворот-навыворот, они не хотели говорить со мной, потому что не я держатель счета. Я все предлагала заплатить им, но они упирались: «Извините, мадам, мы можем говорить только с держателем счета», т. е. с тобой, Питер. Я провела вечность на телефоне. Я уже подумывала пригласить соседа, чтобы он поговорил с ними низким голосом; это, конечно, противоречит морали, и все равно они бы наверняка спросили его о девичьей фамилии твоей матери. Под конец я сдалась. Буду ждать суда, и, надеюсь, там все разъяснится. Пока что я договорилась с другой газовой компанией, но переключение займет пару дней. Говорят, что в разных частях Англии погода тоже спятила и с поставками энергии натуральный хаос, я тут говорила с одним инженером, и он сказал: «Наши инженеры носятся повсюду, как куры с отрезанной головой». Он заслуживает места в отделе рекламы!

Ты помнишь Арчи Хартли? Я столкнулась с ним в кафетерии больницы на днях, и он...

Снова Питер откинул голову на подголовник сиденья, глубоко дыша. Несмотря на сухой воздух кондиционера, он вспотел. Капли пота щекотали лоб и увлажняли брови.

— Закончили уже? — спросила Грейнджер.

— Мм... минутку... — Он почувствовал, что на грани обморока.

— Плохие новости?

— Нет, я... Я бы не сказал. Просто... Ну, знаете, много накопилось.

— Питер, послушайте меня... — сказала Грейнджер, произнося каждое слово с искренней выразительностью. — Такое случается. Это случалось со всеми нами.

— Что вы имеете в виду?

— Вы здесь, она там. Это нормально.

— Нормально?

— Трещина, — сказала она. — Она растет и растет... и в конце концов... уже нельзя перескочить. Ну, как...

Она не находила слов, так что прибегла к жестам. Бросив руль на несколько секунд — риска особенного не было, учитывая, что земля была плоская и в виду не было ничего, с чем можно было столкнуться, — она подняла руки, расставив ладони параллельно, на расстоянии нескольких дюймов друг от друга, как будто собиралась сложить их на манер средневекового молельщика. Но вместо этого развела их еще шире, вяло растопырив пальцы, будто каждая рука отклонялась от оси, падая в пространстве.

Освобожденная от Питерова тела дишдаша свисала с потолка, будто привидение. Ее обтерханные нижние края постепенно набухали от воды, с подола и рукавов медленно, словно меланхолические слезы, начали сочиться капли, хотя Питер что было силы выкрутил ткань после стирки. Ничего, скоро высохнет и так. Он настроил кондиционер таким образом, чтобы температура в квартире сравнялась с температурой снаружи. Так ему хотелось, он сделал бы это, даже если бы ему не нужно было высушить белье. Его и так одолевало сильное чувство дезориентации, когда он снова оказался в пределах базы СШИК, не хватало еще стать заключенным в рукотворный пузырь с охлажденным кислородом.

Его балахон — теперь чистый, если не считать чернильного пятна, поблекшего до размыто-сиреневого цвета, — висел на обычной механической сушилке для белья. Питер снова поразился тому, что СШИК явно отдает предпочтение простым техническим решениям. Могли бы оборудовать электрическую сушилку с компьютерным меню, миллион мегаватт всегда под рукой для того только, чтобы высушить пару потных носков. Даже у стиральной машины, которую он пока что ни разу не включал, было прилеплено объявление на крышку: «ЭКОНОМЬ ВОДУ! МОЖЕТ, ПОСТИРАТЬ ЭТО БЕЛЬЕ ВРУЧНУЮ?» К надписи рукой предыдущего жильца была сделана приписка фиолетовыми чернилами: «МОЖЕТ, ВЫ И ПОСТИРАЕТЕ, МАДАМ?»

Кто это написал? Один из тех безымянных служащих, кто не продержался и пары недель, прежде чем начал сходить с ума? Кстати говоря, забирая его из поселка, Грейнджер смотрела на него так, словно размышляла, не сходит ли он тоже с ума. Или не собирается ли исчезнуть за тем же самым горизонтом, что и Тартальоне с Курцбергом.

Все еще голый после душа, Питер стоял перед зеркалом и изучал перемены, которые произошли с ним за время второго пребывания среди оазианцев. Верхушки ушей у него и правда обгорели. Короста опаленной кожи виднелась и вдоль надбровных дуг. Ничего впечатляющего. И вообще, у кожи загорелый и здоровый вид. Он похудел, вон, ребра видны. Сбривая бороду, Питер обнаружил, что жировая складочка — намек на второй подбородок — исчезла, лицо очертилось резче и вид у него стал не такой кроткий. Впрочем, эта кротость была обманчива. Во времена своей бродяжьей жизни он не раз пользовался этим ложным впечатлением — мягкие черты его лица, лучащиеся этакой буржуазной порядочностью, внушали людям, что ничуть не опасно оставить его на минуточку одного на кухне или на заднем сиденье машины. За эту минуточку он воровал у них фотоаппараты, мобильники, украшения — все, что плохо лежало. А час спустя продавал украденное, а еще через полчаса уже нюхал или глотал то, что купил на вырученные бабки.