опасность? Не следует ли быть с ним поосторожнее и не слишком раздражать его?

— Почему ты это сделал? — мягко спросила она.

Он быстро взглянул на нее, удивленный мягкостью тона.

— Почему? — переспросил он и скользнул поглубже в кресло. — От скуки, Софи. Ты и не представляешь себе, что такое настоящая скука. С самого начала я был непрошеным гостем в жизни. Мать терпеть меня не могла, отец всегда считал недоразумением. Всю жизнь я кому–то мешал: то матери, то ему, а потом его второй жене.

Софи кивнула.

— Знаю, что это такое. У меня у самой было нелегкое детство. Поэтому я всегда и всем стараюсь дать почувствовать, что я не лишняя.

Глаза Джоя загорелись.

— Я всегда восхищался тобой, Софи. Ты — единственный человек, который понимает меня. Но ты слишком опоздала со своей добротой. Двадцать лет никчемной жизни сделали свое дело. Я стал искать что–нибудь новое, рискованное, чтобы хоть немного разнообразить жизнь. Сначала я думал: чтобы вкусить прелесть риска, достаточно поставить на карту свою свободу. Так, будучи в школе, я стал квартирным вором. — На его губах появилась тень прежней мальчишеской улыбки… — Правда, ничего не крал, а только забирался по ночам в дома и прокрадывался в спальни. Было очень волнующе сидеть просто так в ногах спящих людей, наблюдать за ними и знать, что в любую минуту они могут схватить тебя. Но через некоторое время это занятие мне приелось. Я понял, что не ценю достаточно свою свободу, чтобы рисковать ею. Единственно стоящая для меня вещь — это моя жизнь.

Софи плохо слушала его. Ее интересовала только история с задушенной «звездочкой». Совсем неважно, почему он сделал это, важно, что эта история может попасть в газеты, и тогда конец всему.

— Я хотел рискнуть своей жизнью, — продолжал Джой, — но так, чтобы все зависело от моей ловкости, рук и головы. Так мне пришла в голову мысль об убийстве. Я постоянно думал об этом и решил осуществить это сегодня. — Он наклонился вперед и его взгляд стал напряженным. — Я увидел девушку. Было совсем нетрудно завлечь ее сюда и убить. Она казалась такой трогательно–наивной. Конечно, я мог бы все это устроить гораздо безопаснее для себя, но мне хотелось пойти на риск. Мне казалось, что управиться с трупом в таком отеле, как наш, будет настоящим испытанием моей силы и ловкости. Я не строил никаких предварительных планов. Даже сейчас я не знаю, что буду делать с телом девушки. Я не предвидел, что ты окажешься так умна. Я не учитывал тебя в моих планах…

— Что ты собираешься делать теперь?

Софи и сама спрашивала себя об этом. Что делать? Рассказать Фллойду? Самой подписать приговор.

Софи понимала: если она расскажет все Фллойду, он, не раздумывая, примет единственное решение — немедленно позвонит в полицию и отдаст сына в руки властей. Софи любила Фллойда и восхищалась им. Он всегда и во всем поступал правильно. Но с этой историей надо справиться как–то совершенно иначе. Это особый случай. Один неверный шаг может разрушить их будущее, и она сознавала, что в данный момент держит в руках судьбу Фллойда и жизнь этого безумного юноши.

— Что, ты думаешь, я сделаю? — спросила она.

— Скажешь отцу?

— А ты знаешь, как тогда он поступит?

— Знаю. Вызовет полицию.

Софи взглянула на часы. Было 9.35. Просмотр фильма уже начался, и Фллойд наверняка уже беспокоится, где она подевалась.

— Мне необходимо немного подумать, Джой. Я должна идти на просмотр. Тут решение сразу и не примешь. Это дело затрагивает интересы твоего отца и мои.

Джой вынул из кармана темные очки и снова надел их. Софи восприняла это как объявление войны и насторожилась.

— Я приду в твою комнату после ужина, — сказала она, — тогда мы и поговорим.

Улыбаясь, Джой поднялся, подошел к двери и запер ее на ключ, после чего положил ключ в карман.

— Прости меня, — сказал он, — но я не могу предоставить право решения тебе. Если ты сейчас не согласишься помогать мне, я приму свои меры.

— Это что, угроза? — спросила Софи, удивляясь, что она нисколько не испугалась.

— Боюсь, что да, — извиняющимся тоном ответил Джой. — Для меня это очень важно, и я не могу позволить тебе испортить все дело.

— Но тебе будет трудно справиться с двумя трупами…

— Да. Вот потому я и прошу тебя о помощи.

— Чего же ты хочешь от меня?

Он вернулся к креслу.

— В ваших интересах — твоих и отца, чтобы меня не поймали. Если ты скажешь отцу, он обязательно позвонит в полицию. Если же ты не расскажешь, то есть еще шанс, что никто не разузнает об этой истории. Поэтому я и прошу тебя не рассказывать отцу.

Софи больше не раздумывала. Джой был прав.

— Хорошо, Джой, даю слово, я ему ничего не расскажу.

Он кивнул.

— Я верю тебе. Ты достаточно умна, чтобы понять, что мой арест не сулит вам ничего хорошего.

— Можешь доверять мне, — сказала Софи и закурила сигарету. — Но что ты собираешься делать с… трупом?

— Я думаю засунуть его в чемодан и оставить где–нибудь. По правде говоря, у меня нет никакого плана.

— Но ведь по чемодану так легко выследить владельца, — сказала Софи. Кроме того, один ты с ним не справишься. Нет, это очень опасно.

— Может, ты предложишь лучший план? — спросил Джой, наблюдая за ней.

— Когда ты привел девушку сюда, наверное, кто–то видел вас?

— Нет. Мы поднялись сюда по одиночке. Это было около четырех часов, и в коридоре никого не было.

— Но все же ее могли видеть. Или же она могла сказать кому–либо, что идет сюда.

— Нет, она не сказала. Я специально предупредил ее, так что я уверен, что никто не видел, как она поднялась в номер.

— Почему же ты думаешь, что тебя не выследят? Полиция достаточно умна для этого. Когда обнаружат труп, обязательно начнется расследование. Ты мог оставить следы, о которых даже не подозреваешь. Убийцы часто так попадаются.

Джой склонил голову набок. Ему было забавно, как Софи по–деловому обсуждает этот вопрос.

— Вряд ли я оставил следы, — сказал он. — Но это часть риска. Больше всего в поисках преступника помогает наличие мотива.