Маршал лежал на боку в луже собственной мочи. Бирн лежал на спине, полуголый и покрытый сотнями порезов. Снег под ним окрасился в красный цвет. Он не двигался, казалось, даже не дышал.

Сидя на лошади, Шиес снова прицелился из винтовки Уитворта и выстрелил в Гленна Амарока, который полз на локтях, оставляя за собой багровый след. Пуля прошла мимо, Гленн поднял голову и трижды щелкнул языком. Из переулка рядом со станцией донесся конский рёв, и Шиес повернулся посмотреть: мустанг с такой силой рванул за привязь, что снёс сцепной столб, а затем бросился к Гленну.

Помощник шерифа Довер выстрелил в обезумевшую лошадь, но было ясно, что зверь — не просто лошадь. Он фыркал черным туманом, глаза горели, как раскаленные угли, а шкура была настолько толстой, что пуля отскакивала от нее рикошетом. Лошади отряда заскулили и бросились наутек, и прежде чем Шиес успел остановить его, мустанг пригнул голову к Гленну, и тот вцепился ему в шею, лошадь подняла его со снега и ускакала, а Гленн болтался на ней, как украшение из запёкшейся крови.

Шиес ударил лошадь ногой по ребрам, и она бросилась за койотом, помощник шерифа Довер упал рядом с ним, когда они пустились в погоню. Гленну удалось взобраться в седло, и когда Шиес поднял винтовку в одной руке, снег перед ним взметнулся ввысь, когда в него полетели пули. Повернувшись, он увидел, как из переулка на улицу галопом выскочил еще один всадник с пистолетом наперевес. Он был худым, с осунувшимся лицом, легко сидел в седле, и его лошадь быстро догнала лошадь Гленна, и разбойники направились прямо по тропе, ведущей в город. Снег теперь шел нещадно, снежная буря проносилась над территорией ледяным ураганом, и Шиес с трудом видел цель, стреляя вслепую.

Довер крикнул. "Матерь Божья!"

Шиес посмотрел вверх. Какое-то огромное животное прыгало по крышам, выбежало из здания станции и вскарабкалось на вершину банка, звуки его приземления напоминали грохот давки. Оно двигалось со скоростью, не соответствовавшей его размерам, как бизон с навыками белки, и когда оно спустилось с крыш на улицу, то издало волчий вой и помчалось за Гленном и его помощником, достаточно быстро, чтобы обогнать лошадей на полном скаку, три сильные лапы компенсировали поврежденную.

Снег хлестал Шиеса по лицу, и ему пришлось отвернуть голову. Здания стали черными пятнами на фоне белесого мира, а когда они поскакали вверх по склону, ведущему в окружающий лес, он потерял из виду тропу, потерял из виду и койотов.

"Там!" крикнул Довер, указывая вперед.

Шиес ничего не видел, но Довер пришпорил лошадь, подгоняя ее сильнее, преследуя разбойников. Шиес последовал за ним, его зрение было не таким хорошим, как у молодого помощника шерифа, но когда они приблизились, он понял, что снег стал серым, а потом вдруг с неба посыпался черный лед. Темная пыль подняла песчаную бурю над их головами.

Довер закричал. "Господи! Что за чертовщину он на нас обрушил?"

Но Шиес не мог ответить. Он был слишком занят рвотой. Он потерял поводья и пытался удержаться на поводьях, но его конечности онемели и покалывали, и он был бессилен остановить себя от падения с лошади, его рвало до тех пор, пока он не захлебнулся, но все еще не мог остановиться. Черный снег отступил, как прилив, и, когда белизна вернулась, Шиес увидел, что Довер тоже упал с лошади. Молодой помощник шерифа лежал на спине. Рот его был открыт, светящаяся тьма поднималась черной радугой.

ГЛАВА XXXI

Соскользнув с навеса, Делия побежала к упавшим членам своей группы. Бирн был похож на красную массу, почти наверняка мертв. Рассел был жив, но корчился, его лицо было закрыто. Она опустилась на одно колено.

"Маршал?"

Он хрипел, пытаясь говорить. Делия погладила его по груди, чтобы успокоить, и почувствовала там что-то горячее, поэтому распахнула пальто, чтобы проверить, не причиняет ли боль что-то другое. Она залезла в нагрудный карман и достала ожерелье из бисера, то самое, белое, которое носил шаман из племени кайова. Оно светилось и пульсировало в ее руке. Надеть его на шею маршала было простым побуждением, но оно быстро оказалось полезным. Призрачное голубое сияние затрепетало в теле Рассела, и по мере того, как оно окутывало его, дрожь ослабевала, пока не прекратилась совсем. Его стиснутые челюсти открылись, глаза прояснились.

"Дыши", — сказала она, поглаживая его по волосам.

Он сделал длинный, затрудненный вдох, когда его зрачки сузились, яркое выражение агонии померкло, а тело обмякло.

"О, Иисус… " — пробормотал он.

Делия улыбнулась. "Бог добр".

Рассел медленно сел. "Слава небесам, я снова могу видеть. Я не знаю, что это была за штука, но это был сильный яд". Он кашлянул. "Нам нужна помощь для Бирна".

"Он жив?"

"Я не знаю. Помоги мне отнести его в участок".

Они подняли Бирна через плечо Рассела, зашли в здание станции и положили его на длинный стол. Делия никогда раньше не видела обнаженного мужчину, и хотя на Бирне все еще была его потрепанная одежда, она покраснела и отвела взгляд, пока Рассел не снял пальто и не накинул его на Бирна, чтобы тот согрелся. Он взял его запястье и приложил ухо к груди.

"Медленный пульс", — сказал маршал. "Но он есть. Его сердце все еще бьется".

"Я позову врача".

Он покачал головой. "Единственным врачом в этом городе был Док Крейвен, и он нам сейчас точно не поможет".

Делия повернулась и побежала к двери.

"Я сейчас вернусь", — сказала она. "Я знаю кое-кого, кто может помочь".

Грейс Коулин стояла над умирающим мужчиной, ее руки все еще тряслись от картины насилия, которую она наблюдала из окон дома Аберкромби. Перестрелки и так были ужасны, но от вида мужчин, превращающихся в обезумевших от крови монстров, она едва не потеряла сознание. Она пробормотала молитву, прежде чем приблизиться к Бирну, увидев его превращение — самый нечестивый акт, свидетелем которого она когда-либо была. Очевидно, этот человек был на стороне дьявола или, по крайней мере, когда-то был им. Подумать только,