Но самым удивительным был, пожалуй, не архитектурный ансамбль Страны Совершенства – в конце концов, архитектурные причуды не знают границ, и даже на Земле есть множество зданий, увидев которые, можно решить, что их творец либо вдохновлялся бредовыми фантазиями, простимулированными сильнодействующими и, возможно, запрещенными препаратами, либо прилетел с другой планеты, где подобный подход к зодчеству в порядке вещей. Кто другой, как не пришелец, мог построить, ну, скажем Sagrada Familia? Это же подводный риф! Жилище обитателей морского дна! Которое вот прямо так подцепили крюком, вытащили на поверхность и посреди Барселоны поставили! Но там хотя бы строительный материал был узнаваемый. В Центре же все, буквально все, от мостовой до пиков устремленных в небо башен, казалось отлитым из очень необычного материала, похожего на застывшую мягкую керамику. Причем отливалось это все не по отдельности, а разом. Основания куполов не ложились на мостовую, а словно вырастали из нее. То же самое и со стеной, окружающей Центр. Хотя это и казалось невероятным, но весь комплекс Страны Совершенства представлял собой единое целое. И цвет имел один и тот же – светло-светло-желтый. Если проявить совсем немного воображения, можно было представить, что все вокруг сделано из чуть оплавленного сыра. Только без дырок.

– Дождь давно закончился? – глядя из-под ладони в ясное небо, поинтересовался Зунн. Просто так спросил, чтобы начать разговор.

– До самого утра лил, – ответил Вечный. – На рассвете уже гром так шарахнул, что аж стены закачались! Не слышали?

– Я спал как убитый, – покачал головой Зунн.

Камохин про себя отметил, что он тоже ничего не слышал, хотя обычно спит чутко.

– Ну, и молния потом полыхнула так, будто все небо вспыхнуло, – помахал растопыренной пятерней Вечный. – Знатная была гроза! Даже и не припомню, когда последний раз так громыхало!

– Интересно, как там наши?

– Кто? – насторожился хозяин.

– С нами были еще пять человек. Они остались на другой стороне поля, у леса.

– Почему?

– Они решили, что идти через поле слишком опасно.

– Опасно? – Старика будто передернуло с боку на бок. – Жизнь вообще крайне опасное предприятие. Никогда об этом не слышали? И главное, как ни вертись, все равно все закончится смертью!

– Ну, вам таки удается ее избежать, – не смог удержаться от язвительного замечания Брейгель.

– Меня в расчет не бери, – резко бросил в его сторону хозяин. – Я – Вечный!

– Я про то и говорю, – мягко и деликатно, так, как только он один это умел, заметил Брейгель. – Если вам удалось обмануть смерть…

– Это не обман, а сделка!

– Я думаю, многие согласились бы на такую сделку.

– Не задумываясь об условиях?

– Абсолютно.

– Но никому не предлагают вечную жизнь?

– Вы первый Вечный, которого я встретил на своем жизненном пути. – Брейгель взмахнул рукой и отвесил Вечному отчасти шутовской поклон.

– Полагаю, что и последний. Я тоже других не встречал.

– А как же Древние? – спросил удивленно Орсон. – Это ведь они сделали вас Вечным?

– И что с того? – пожал плечами Вечный. – Они, наверное, и сами не поняли, что сотворили. Они потому и Древние, что для них вечность – как миг для нас. Поэтому-то мы оказались не в силах понять друг друга. – Старик удрученно покачал головой. – Если бы я все это знал, когда писал свою книгу…

Гости ждали, что хозяин еще что-то скажет на ту же тему. Но он решил не продолжать.

– Идемте! – неожиданно громко произнес он.

И, накинув на голову край своего одеяния, зашагал в сторону купола с двумя башнями.

– Так что там с вашими спутниками? – спросил Вечный у шагавшего справа от него Камохина.

Перед выходом квестеры решили оставить все свое снаряжение и большую часть оружия в доме, в котором ночевали. Даже аборигены оставили свои копья, бумеранги и нулла-нулла, с которыми не расставались, даже прыгая с обрыва в воду, которая для них была опаснее безводной пустыни. Все, включая стрелков, были уверены, что в Стране Совершенства им ничто не угрожает. И все же Камохин настоял на том, чтобы квестеры взяли пистолеты. В конце концов, пояс с кобурой можно рассматривать просто как деталь одежды. Ну а если есть кобура, так почему она должна оставаться пустой? Можно было, конечно, туда орехов насыпать. А можно и пистолет положить. Так, на всякий случай.

От внимания Камохина не укрылось то, как взгляд Вечного пару раз скользнул по рукоятке пистолета, высовывающейся из кобуры. По тому, как плотно сжались при этом его губы, было понятно, что хозяину не понравилось то, что гости были при оружии. Но он промолчал. И Камохин тоже не стал поднимать эту тему.

– Их напугал табун единорогов, – ответил стрелок Вечному. – Они решили переждать.

Старик искоса глянул на квестера:

– А вас единороги, выходит, не напугали?

– Мункумболе сказал, что на середине дороги будет место, где можно укрыться.

– Ну, и как?

– А вы не знаете? – недоверчиво покосился на собеседника квестер.

– Откуда ж мне знать? – пожал плечами тот. – Я там никогда не был.

– Вы не выходите за стену?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я только здесь Вечный.

«Вот оно что, – подумал Камохин. – Не зря он говорил, что вечность имеет свою оборотную сторону. Может быть, это и к Древним относится?»

– Мы нашли схрон на середине дороги, – произнес он вслух.

– Надо же, – качнул головой Вечный с таким видом, как будто это его крайне удивило. – А почему вы не подождали своих спутников, когда табун единорогов проскакал мимо вас?

– Если бы они пошли за нами следом, мы бы увидели их – местность там открытая. Но мы их больше не видели.

– И как вы это объясняете?

– Не знаю, – честно признался Камохин. – Возможно, они решили искать другую дорогу.

– Они тоже Искатели?

– Они сопровождали Генриха, – кивнул на Зунна стрелок.

– Значит, им ничего не нужно?

– Они тоже хотят вернуться.

– Но не знают, как это сделать?

– Этого никто не знает. Поэтому мы и пришли сюда. Скорее всего, они тоже сюда направляются.

– Думаю, они не придут, – качнул головой Вечный.

– Почему? – удивился стрелок.

– Гроза, – сказал Вечный.

И – все.

Они обогнули купол, стоявший в конце площади. За ним располагалось здание, охватывающее пространство перед собой широким полукругом. Фронтон здания был волнообразно изогнут. Окна, которых было великое множество, были разбросаны по нему в совершенно произвольном порядке, имели вид текущих часов, которые так любил Сальвадор Дали, и ни одно не было похоже на остальные. В центре полукруга из мостовой вырастал громадный тетраэдр. Высотою под восемь метров, с абсолютно гладкими стенами, сделанными или облицованными все тем же, что и везде, светло-желтым материалом, похожим на жидкую керамику, он и сам походил на безымянный объект поп-арта, таящий в себе некий глубокий смысл, зиждящийся на подсознательных аллюзиях и глубинных ассоциациях. Именно к нему прямиком и направился Вечный.