— Ничего, — сказал Магистр. — Мы справимся и вдвоем с Раулем, если будем работать параллельно. Времени должно хватить. Командор, вы и девушка остаетесь здесь и дожидаетесь нашего возвращения. Рауль, вы идете на восточную сторону, а я на западную. Затем мой юг, а ваш север. — Он достал свой комп и включил секундомер. — Не стоит мешкать, поплатившись жизнью за болтливость, — Он забрал винтовку у Фабиана и кинулся к выходу. — Не позднее чем через десять минут нам нужно встретиться здесь…

Оставив Командору его излучатель — на всякий случай, — я торопливо рассовал по карманам пять его обойм и также бросился наружу.

Гулкое эхо разносилось по залам и коридорам, и лохмотья моего плаща развевались, когда я сломя голову несся к восточному выходу.

Секундомер моего компа вел счет времени, и я истратил две с половиной минуты, чтобы добраться до тупика, в котором не было ничего, кроме бронированной двери. Не мешкая ни секунды, я принялся вырезать в ней отверстие, достаточное для того, чтобы узнать, что за ней — тонны обваленного грунта или спасительная пустота.

Мой излучатель не мог сравниться с мощностью винтовки, и толстая плита металла поддавалась медленно — фатально медленно. Я сменил три батареи, стараясь не думать об индикаторе температуры, который мигал красным цветом, угрожая, что оружие может выйти из строя в любой момент. Я думал о том, что нужная дверь попадется куда лучше вооруженному Магистру. Шансы были пятьдесят на пятьдесят.

Оправдались его шансы или нет — но лично мне с первой попыткой не повезло. Когда через две минуты отверстие расширилось достаточно, чтобы можно было что-нибудь разглядеть, я увидел там искрошенную поверхность бетонной плиты.

Восточная дверь оказалась заваленной, и чтобы выяснить это, я истратил две минуты. Выругавшись, я побежал к северной.

Выкладываясь так, что ноги пронзала боль, я мчал по коридорам. Едва вписываясь в повороты, я проносился сквозь залы, заставленные пантеонами злобных химер и чудовищ. Я не думал о времени, все мои помыслы были заняты одним — не сбиться с пути.

Прошло три минуты, когда я, задыхаясь, остановился подле северной двери и принялся ее резать. За время бега индикатор излучателя стал желтым, но я не успел израсходовать и первой батареи, как он снова покраснел.

Еще две минуты… Излучатель продержался, и до отмеченного Магистром времени оставалось достаточно, когда я увидел, что за дверью нет ничего, кроме темноты.

Я расширил отверстие. Кожа рукава зашипела, когда я просунул туда руку и, шаря в темноте, коснулся оплавленных краев дыры.

Темнота и пустота. Выигрышный билет лотереи.

Выход был найден, и настал черед петель — тяжелых, но все же более податливых, чем сама плита двери. На петли и внутренний запор ушли еще две из оставшихся батарей. Плавился не только металл — раскаленная рукоять излучателя плавила перчатку, донося до ладони нестерпимую боль.

А затем луч погас. Оружие вышло из строя — как я понимал, навеки. Чертыхаясь, я принялся колотить его рукоятью по петле. Оставалось совсем мало…

Разогретый металл уступил моим неистовым ударам. Последняя петля отогнулась.

Я достал нож, вставил его в щель и принялся расшатывать дверь. Первых осторожных усилий было мало, и я стал бить по нему, сначала ладонью, а затем ногой. Сделанный из отменной стали клинок держался, и я видел, как медленно — миллиметр за миллиметром — дверь выходит из проема.

Наконец она вывалилась, рухнула на пол, оглашая подземелье тяжким гулом.

Выход был свободен. Оставалось только им воспользоваться.

Но, взглянув на комп, я разразился проклятиями. До взрыва оставалось полторы минуты. Этого было недостаточно, чтобы добраться даже до комнаты управления, — не говоря уж о том, чтобы покинуть подземелье…

Я затаил дыхание и усилил восприятие, надеясь услышать приближающийся топот. Но я услышал лишь тишину.

Мертвое безмолвие бетонного подземелья.

Минута. Более чем достаточно для того, чтобы я ушел — один. Бросился в спасительную темноту дверного проема, взлетел по лестнице наверх, выбрался из какого-нибудь потайного люка, замаскированного дерном среди коряг. Отбежал подальше и вздрогнул вместе с землей от подземного толчка. Из люка вырвется пламя, и особняк Змей развалится — словно в чудесной сказке, в счастливом финале которой рушится Черный Замок главного злодея.

А главный герой целует спящую красавицу — и та пробуждается в его объятиях…

Хеппи-энд.

Была лишь небольшая проблема: моя жизнь никогда не была чудесной сказкой. Конечно, в ней хватало злодеев и, утрированно говоря, их замков — но происходящее было не чем иным, кроме как кровавым месивом. Да и мои действия несколько отличались от роли прекрасного принца в сияющих доспехах — я был всего лишь палачом, уничтожающим других палачей…

«В реальной жизни нет места героям, для которых честь и гордость превыше собственной жизни, — говорят диванные мыслители. — Потому что это реальная жизнь».

Опускаясь на пол, я почувствовал, что было бы неплохим утешением затащить в этот заваленный трупами склеп одного из таких мыслителей — трусливых сосунков, ублюдков, которые ради своей шкуры готовы бросить друзей.

Друзья… А были ли они у меня когда-то? Это был философский вопрос, и времени на его решение не имелось.

Зато я мог закурить.

Нашарив в кармане порядком отсыревшие сигареты, я щелкнул зажигалкой, прикрыл глаза и с удовольствием затянулся.

Я вдыхал ароматный дым, и мне не хотелось открывать глаза — как и думать.

Я выкурил сигарету до половины.

А затем раздался грохот.

Синхронно срабатывают заряды, заложенные в ключевых местах подземелья. Сотни, тысячи килограммов взрывчатки наполняют пламенем помещения и переходы, превращают их в пекло. Стены и своды этой преисподней разлетаются бетонным крошевом.

Вниз устремляется грунт.

Выживи кто-то в огненном аду — его завалит, расплющит. В лучшем случае замурует, словно в гробнице, в какой-нибудь полости, образованной искореженной арматурой и рухнувшими плитами. Даже если на раскопки будут брошены все горноспасательные части провинции, даже если их работа закипит сразу же после взрыва — все напрасно. Слишком много времени потребуется, чтобы добраться на тридцатиметровую глубину, и еще больше — чтобы отыскать погребенного среди завалов и мертвых тел. Слишком много взрывчатки, слишком много бетона и породы, слишком много залов и туннелей. И слишком мало воздуха.

Система самоуничтожения не давала шансов на выживание, и я это понимал. Чуду не произойти, смерти не избежать. Я ожидал ее, как неизбежности.

Но грохот, который прозвучал, не был ее вестником.

Стальная переборка — такая же, как те, которыми Великая Змея блокировала нас после спуска в ее логово, — упала в нескольких шагах передо мной, подняв в воздух облако едкой пыли.