самым рогаткам напусками приезжали». По рассказам языков, сам нураддин в этом бою якобы был ранен, а другой знатный татарин — «Кае-абилев сын Мансурова Кантемир» убит, так же как и «иные многие». Поле боля осталось за русскими, которые, неприятеля «сбив», в тот же день пришли в Черную долину[735]. Сеунч Мазепы отдельно отмечает, что здесь войско расположилось на ночлег[736].

Доступные авторам османско-крымские нарративные источники описывают бои 15 мая еще в более общих чертах, чем сеунчи. Современник событий османский историк Силахдар Фындыклылы Мехмед-ага (в пересказе В. Д. Смирнова) отмечает, что к Селим-Гирею на помощь пришли турецкий комендант Азова Шегбаз-Герай султан с кумыками, черкесами и яман-саадаками (всего 50 тыс. человек, численность очень сильно преувеличена). В течение трех дней боев крымское войско отчаянно сражалось «сперва в окопах[737], а потому в открытом поле» против огромной московской армии в 300 тыс. «гяуров»[738]. В «Краткой истории крымских ханов», которую составил Хурреми-челеби Акай-эфенди на основе знаменитого сочинения крымского историка Сейида Мухаммеда Ризы («Семь планет в известиях о татарских царях») во второй половине XVIII в.[739], сообщается, что «лишь только взорам» Селим-Гирея открылся «лагерь проклятых неприятелей» (200 тыс. человек и 1 тыс. орудий), как он тотчас «ударил на них с своими верными и бесстрашными татарами». В разгар боя к хану прибыли новые подкрепления, и «это придало смелости сердцам мусульманским». Сражение длилось до вечера, причем татары атаковали «неприятеля с неистовою храбростью и львиным мужеством», нанеся ему значительные потери[740].

В отличие от вышеприведенных свидетельств источников, из сообщений очевидца П. Гордона следует, что в первый день сражения бои имели скорее разведывательный характер (что в целом логично): в крупных и мелких стычках противники, в первую очередь крымцы, пытались выяснить размеры и расположение войск друг друга, испытывали его боевой дух и готовность сражаться. В письме к графу Д. Х. Эрроллу шотландец пишет о появлении 15 июля передовых отрядов крымского войска со стороны Казы-Кермена. «Мы имели с ними стычки около 3 или 4 часов с кое-каким, но не великим уроном у обеих сторон». В ходе них русское командование даже не получило полного представления о размерах ханской армии. «Мы рассудили, что их сила не составляла и 10 000», — пишет Гордон[741]. Его дневник дополняет это описание рядом иных деталей: стычки проходили главным образом с авангардом Новгородского разряда А. С. Шеина. Русские дали залп по гарцевавшим татарским всадникам из пушек, а затем добровольцы выезжали пикироваться с ними в поле. Гордон отмечает неорганизованность и сумятицу в царских отрядах в ходе сражения 15 мая[742]. Возможно, в этих стычках Новгородский разряд понес большую часть своих потерь, которые в целом, начиная с 15 мая, были довольно небольшими: 20 человек убитых, 31 раненый, 10 без вести пропавших, 15 пленных. Более всего пострадали рейтары полка А. Ф. Траурнихта, чьи потери составили 11 раненых и 8 убитых[743]. В стычках с татарами 15 мая участвовали также московские чины Большого полка и их боевые холопы. «На первом бою» пали вооруженные слуги поручика стольника С. П. Бахметева и В. В. Шипалова (оба из жилецкой роты стольника Г. М. Бахметева) Тимошка Яковлев и Андрюшка Обросимов[744]; человек Ф. С. Карцова Пименко Пахомов (рота князя С. Ю. Жирово-Засекина) был «на бою» взят в плен[745]; человек командира роты князя Ю. Щербатого «пропал на бою без вести»[746]. В этот же день был убит один из представителей столичной знати — стольник А. И. Голенищев-Кутузов[747].

Русско-крымские бои подробно описывает французский дипломат Фуа де ла Невилль (хотя и не дает четкой хронологии), получивший информацию от польского резидента в Москве, который, в свою очередь, мог общаться с какими-то участниками похода, главным образом служилыми иноземцами-католиками. Согласно Невиллю, 15 мая (у французского дипломата — 13 мая) московское войско выступило из лагеря в следующем порядке: «Обозы в сопровождении пехоты и артиллерии находились справа, а конница и дворяне держались с левой стороны каждого полка. Московский (Большой. — Авт.) полк под командованием Голицына был в середине, Новгородский — справа, полк гетмана — слева. Левее гетмана стояли Шереметев и Долгорукий, Неплюев находился в арьергарде». Сначала крымцы отвлекающим маневром атаковали авангард Новгородского разряда, а затем нанесли основной удар по левому флангу, где располагался малочисленный Казанский разряд, обратив его в бегство и захватив часть обоза. После контратаки русских сил они ото шли, открыв путь армии на Черную долину, где войска расположились лагерем «ввиду близости воды»[748]. Это описание подтверждает свидетельство Гордона об участии в боях Новгородского разряда. Что касается упомянутой французским дипломатом атаки на Казанский разряд, то шотландец ничего о ней не пишет. Более того, это событие совершенно не подтверждается именной поденной росписью потерь Казанского разряда, согласно которой 15 мая в войске Шереметева погиб один человек — жилец Аника Парфеньев сын Шубин, застреленный из лука, и еще один — стряпчий Владимир Родионов сын Пофиснев (Похвиснев) был таким же способом ранен («левой кострец пробит насквозь»)[749]. Скорее всего, Невилль дважды ошибочно описал одно событие — нападение крымцев на Казанский разряд — как случившееся 15 и 16 мая, хотя в действительности оно произошло во второй из этих дней.

Изложенный выше общий ход событий 15 мая подтверждается и еще одним источником — письмом брацлавского стольника С. Глосковского, который был выслан коронным гетманом С. Яблоновским в войско Голицына в качестве резидента и 17 июня находился в Кременчуге. Свои сведения он получил от переяславских казаков, ехавших из русского войска во главе с наказным переяславским полковником Момотом (сопровождал до Новобогородицка сеунщиков от Голицына, бояр и Мазепы). Глосковский также пишет о боях с участием Новгородского разряда. Татарское войско «uderzyło tedy naprzod wielkim impetem na dywizią Szehona (Шеина. — Авт.), [ale ci] o samę czostki oparszy sie piechotą, bardzo dobrze i sprawnie ognia gęsto dając, nie mało ordy narażyli» («ударило тогда вперед с большой силой на дивизию Шеина, но их пехота, укрывшись за рогатками, очень хорошо и ловко открыла густой огонь и положила немало орды»)[750].

16 мая, когда русское войско выступило вперед по Черной долине, «в 5 часу дни пришел на… великих государей рати… хан же крымский со всеми вышеупомянутыми ордами и имел с нами бои великие и жестокие на пути весь день», — сообщал Голицын. В ходе кровопролитных боев крымцы, как и в предыдущий день, были «принуждены боевое место, на котором жестокими