— Благодарю, — кивнула госпожа Грей.

Выйдя из ее дома и дойдя до ворот, мы остановились, не зная, что делать. Времени до конца рабочего дня осталось мало и много одновременно. Сразу идти отмечаться — придем на час раньше. Но для занятия чем-то полезным времени слишком мало, не успеем.

— К Лигуру не успеваем? — деловито спросила Кариса.

— Нет, — Лий посмотрел на карманные часы и покачал головой.

— Тогда к себе в кабинет, — решил Вьюга. — Там все и обсудим, не на улице.

— И не дома, — добавила Кариса.

— Тогда вперед, — предложила я, — и желательно дворами. Сократим путь.

Дежурный, отмечающий закончивших рабочий день агентов, ошеломленно посмотрел на часы. Но сказать ничего не успел — мы прошли мимо его стола к лестнице. И дальше к себе в кабинет.

Я заходила последней, прикрыла дверь и наглухо ее зачаровала. В это время ребята успели достать чашки и крепленое вино.

— Все так плохо? — спросила я.

Кариса криво улыбнулась, сделал глоток и уселась поудобней, наполовину устроившись на женихе. После чего задумчиво спросила:

— Помнишь, я рассказывала тебе про «ваниль»?

— Нет, — честно призналась я.

— Это наркотическое вещество, которое помимо разных иных, — Кариса пощелкала пальцами, пытаясь подобрать слово, — иных предназначений имеет свойство вызывать неодолимую похоть.

— Припоминаю что-то такое, — кивнула я.

— Девушка, сестра госпожи Грей, — вступил Лий, — отравилась неправильно сваренным «черным зельем». Оно запрещено к изготовлению и если нет надежного поставщика...

Я согласно покивала. «Черное зелье» — волшебный ответ хирургическому аборту. Не оставляет последствий, не вредит здоровью. Первый минус, после его приема еще три года организм не способен на зачатие. Прекращается и менструация и все прочие процессы замирают. И второй минус — нереальная сложность приготовления.

— Я думаю, объяснять, что это за зелье никому не надо, — мрачновато произнес эльф.

— Отравилась неправильно сваренным зельем, это официальная причина недомогания, — продолжила рассказывать Кариса. — На самом деле, это зелье вступает в реакцию с «ванилью». Они антагонисты. Ваниль побуждает оборотней к похоти и последующему зачатию, а черное зелье — к избавлению от плода.

— Как наркотик может побуждать к зачатию?

— В малых дозах, большие дозы напротив приводят к бесплодию, — пояснила Кариса. — Но об этом мало кто помнит. Ваниль была запрещена, и об ее полезных свойствах все забыли. Зато побочные пользуются популярностью.

— Получается, что с девушкой кто-то развлекся, — подытожил Лий, — а заявить не выйдет. Доказать использование ванили можно только незаконными методами, тем же взаимодействием с черным зельем. А во всех остальных случаях множество свидетелей подтвердит, что она добровольно с ними ушла.

— И тут вступаю я. Мои новости отлично дополняют ваши и ставят нас перед нелегким выбором, — с изрядной долей мрачности и пафоса произнесла я.

— О чем ты?

— Проклятье навела на оборотней Диана Грей, желая отомстить за сестру. Вот здесь ее признание с ее же подписью. Если в таком виде передать его дальше, то она отделается штрафом. И только в том случае, если оборотни обратятся в Департамент Безопасности. Если же никто не обратится, то её ожидает устное порицание.

— Не понимаю, — Кариса нахмурилась, — нападение самки на самца карается очень строго.

— Но у нас нападение человеческой женщины на оборотней с применением шуточного колдовства, — я положила на стол черновик, — посмотри как грамотно выведена формула? Неуклюжая, громоздкая, в ней есть по кусочку от каждого безобидного заклинания.

— Конечно, она отказница, — ахнула Кариса, и тут же пояснила нам, — вот почему они не живут с отцом. Ее отвергла Луна, и отверг клан, значит она теперь как бы человек. Так, и что в этом плохого? Они получили по заслугам.

— Все согласны? С тем, что оборотни получили по заслугам? — спросила я и, увидев, как ребята кивают, добавила, — Именно поэтому, нам всем нечего делать в Департаменте. Я знаю, что она сделала все специально. И вот в этой части формулы видна «вилка событий», то есть оборотни могут еще как-то пострадать. И чисто по-человечески, даже если сдохнут, то туда им и дорога. Но с точки зрения судебного уложения империи...

Кариса коротко выругалась и потянула к себе черновики Дианы Грей. В кабинете повисло тягостное молчание.

— Но как так-то? — почти беспомощно спросил Вьюга. — Как так?

— Справедливость слепа и не смотрит на мотивы свершения преступлений, — покачала я головой. — Надо что-то решать сейчас.

Кариса бездумно черкала карандашом по бумаге, Лий вертел в руках какую-то блестяшку, а Вьюга тер подбородок.

— Есть два решения, плохое и очень плохое, — нарушила я тишину.

Лий вопросительно вскинул брови.

— Плохое — мы скрываем всю излишнюю информацию по этому делу и Диана Грей остается на свободе, — произнесла я. — Очень плохое мы раскрываем это преступление полностью и девица проходит процедуру лишения магии, а после отрабатывает в квартале оборотней. Скорее всего именно такое решение примет суд. В первом случае мы обязаны приложить все усилия для того, чтобы больше никогда не касаться следственных дел. Во втором...во втором я не знаю, как мы будем жить и смотреть друг другу в глаза. Потому что доказать вину оборотней будет невозможно.

Кариса отбросила карандаш, потянулась и насмешливо протянула:

— Ну, некроманты не лучшие люди, верно?

— Но и не худшие, — добавил Вьюга.

— Мы просто умеренно плохие, — подмигнул мне Лий. — И это значит, что конкретно в этот раз мы оказались слепы.

А я тихо гадала, когда же мы увидим въявь ту причину, по которой сократили срок обучения. И что-то мне подсказывало, что эта самая причина будет отвратительной.

За оставшееся время мы, в четыре пары рук, заполнили все документы, подкрепили признание Дианы Грей, часть показаний господина Джибера. Туда же подшили черновики и отнесли все это в отдел документооброта. Оттуда сшивка пойдет частью в лаборатории, частью еще куда-то — никто не озаботился пояснить нам хоть что-то. Бросили и решили посмотреть, как будем выплывать.

Отметившись у дежурного мы отправились домой. Там нам пришлось изображать радость от первого успешно выполненного задания. Матушка Марика похвалила нас, но наливкой угощать не стала — слишком часто нельзя.

Уже в гостиной мы рассказали Верену о произошедшем, и тот полностью поддержал наше решение.

— Я не хочу, чтобы мои друзья сломали себя в угоду бездушной справедливости, — серьезно произнес алхимик. — Есть люди способные работать в таких структурах, есть прирожденные наносители справедливости. Есть законники, что не могут надышаться на Уложение. А есть мы — предпочитающие мирское правило — зуб за зуб. Ты так кажется говорила, да, Рысь?