— Ты — дипломированный целитель, — тут же сдалась я.

— И за это мы у тебя съедим все, что найдем, — тут же добавил Лий. — Я, кстати, серьезно, что-то я так наколдовался, что аж живот подводит.

За вкуснейшими сэндвичами, Лигур поделился с нами подозрениями: оборотней еще и прокляли. Потому что зелья для дома исцелений варит Верен, а заподозрить его в халатности воистину глупо — он работает на свою репутацию.

— Да и проверил я, — добавил с досадой Лигур, — мало ли, может кто себе отливает и разбавляет? Так ведь нет, прекрасный продукт! А шерсть не растет. Пришлось их одевать, в штанишки и рубашки теплые, с начесом. Младшие целители ржут как кони и фотографируют их исподтишка. А мне что, порваться что ли?

— На тебя полностью скинули?

— Угу, — вздохнул Лигур, и с расстройства в два укуса уничтожил последний сандвич. — Мстят. Ну да ничего, прорвемся.

— А ритуал общего исцеления? — осторожно спросила я.

— Его должен предложить ближайший родственник, я его могу назначить только если увижу угрозу жизни пациенту. Вот только что-то мне не хочется спасать их такой ценой. Поверь моему целительскому чутью — ничего хорошего за этим происшествием не кроется.

Мы досидели у Лигура до конца смены и он подвез нас до дома на своем мелдо. Когда Лий позвал целителя в гости, тот смутился и пробурчал, что его ждут дома. Мы тут же напросились в гости, на будущее. Лигур смутился еще больше и едва не вписался в фонарный столб.

— Хоть у кого-то все хорошо, — улыбнулась я. — Пойдем скорей, хочу в горячий, нет, в обжигающий душ!

Моим мечтам было не суждено сбыться. Если в доме госпожи Лоссен и были правила, они касались завтраков-обедов-ужинов. Из-за нашей работы и учебы Верена мы отсутствовали на обеде. Но вот проигнорировать ужин было невозможно. Я не знаю каким бы карам нас подвергли и знать не хочу. Не потому что страшно, а потому что не хочу обижать матушку Марику.

Госпожа Лоссен взмахнула рукой, чуть прищелкнула пальцами, и нас с Лием окутало теплым воздухом. Сухой жар прогнал противную дрожь и немного расслабил.

— Дар, милый, достань нам всем наливочки, — попросила матушка Марика. — В такую погоду не грех.

— Да, матушка, — произнес Вьюга и встал.

Боевой маг очень трепетно относился к госпоже Лоссен. Добрая и немного занудная женщина подобрала ключик к сердцу Дара и явственно заменила ему никогда не виденную мать. И пусть прошло всего ничего времени — боец был готов по десять раз на дню спускаться в подвал, подавать-приносить всякие мелочи и переставлять мебель. К чести матушки Марики стоит отметить, что она не шибко-то этим пользовалась.

За ужином Верен степенно доложил о своих успехах на поприще учебы. И о том, что стал куратором первого курса алхимиков.

— Поздравляю, — обрадовалась я, — а ты успевать-то будешь?

— Отметка о том, что я курировал курс пойдет в мое личное дело, — пояснил Верен, — и тогда я буду иметь право голоса при распределении на практику.

Мы от души поздравили алхимика, и матушка Марика даже разрешила Вьюге капнуть Верену в чай несколько капель наливки. Мальчишка явно хотел ляпнуть нечто вроде «Да я ого-ого какие напитки пил», но не стал.

Доев, мы разлили чай и послушали новости госпожи Лоссен. Этот нехитрый ритуал стал частью нашей жизни. Так что мы даже с некотором интересом выслушивали перипетии сложных взаимоотношений соседей матушки Марики. А Верен даже предложил сварить для них противозачаточное зелье. Ответа на это предложение пока не было.

По сверкающим глазам Карисы, которые то и дело отдавали волчьей желтизной, было легко понять — нас ждет что-то интересное. И действительно, когда чай был допит она рванула наверх перепрыгивая через две ступеньки.

В общей комнате на столе была расстелена карта, возле которой и остановилась волчица.

— Ну сколько можно идти? У вас будто по одной ноге вместо двух, — недовольно проворчала она, едва мы зашли.

— Ни словечком не обмолвилась, — вздохнул Верен и осторожно сел на диван.

Я плюхнулась рядом с ним. Лий устроился на подлокотнике дивана, а Вьюга и Кариса встали напротив нас. Представление начинается.

— Нам пришлось побегать, — начала Кариса. — Рядом с больницей след взять не получилось — кто-то стер его.

А я пощелкала пальцами, пытаясь вспомнить как называлась та пакость которой мазался Кигнус. Вроде какой-то цветок отбивающий нюх оборотням. Надо посмотреть в своих записях — я точно делала заметки.

— Мы пошли по кругу, раз за разом проверяли все, и это было ужасно сложно. И я уже была готова сдаться, — волчица добавила в голос драматизм, — но Вьюга предложил пройти еще один круг, напоследок.

— Какой круг? — спросил Верен.

Кариса ткнула пальцем в карту, в изображение дома исцеления:

— Мы ходили кругами вокруг него, постоянно увеличивая радиус.

— И нашли след.

— Нам очень повезло, — Кариса смешно наморщила нос, — волчья тушка весьма увесиста. Их настолько небрежно вываливали из мелдо, что я проследила путь до самой стоянки.

— «Джибер и сыновья», — добавил Вьюга, — сдают в аренду мелдо и кареты, телеги и даже тачки. Все, что имеет хоть одно колесо.

— К сожалению, говорить с нами он отказался, — зло выдохнула волчица, — но мы составили бумагу на имя мастера Ларса. Так что не отвертится.

— Если он опрыскает кабину мелдо нейтрализатором запахов, — предположил Верен, — то мы будем выглядеть очень глупо.

Никто не стал поправлять алхимика и напоминать, что в отличие от нас он еще учится.

— Пф, нешто мы совсем дураки? — возмутился Дар. — Мы опечатали мелдо. На это даже стажеры-практиканты имеют право. Все двери, люки, багажник — все, через что хотя бы в теории можно протолкнуть фиал с зельем. Потратили все бланки, но оно того стоит.

— Кого он выгораживает? — протянула я.

— Или тянет время, — предположил Лий.

— Но зачем? — спросил Верен и тут же ответил, — за тем, чтобы произошло что-то непоправимое. Но волков просто ощипали, как кур. От этого не умирают.

А я вспомнила слова Лигура — зелья не действуют. А что если это не поправимое уже произошло?

— У нас довольно интересная беседа состоялась, с целителем Лигуром, — протянул Лий. Видимо, он тоже вспомнил об этом.

— Мне кажется, мы должны послать ему вестника, — сказала Кариса, выслушав наши новости. — По меньшей мере он сможет спихнуть с себя ответственность.

— Рис, — укоризненно произнесла я.

— А что «Рис»? У нас чистые домыслы, но факт остается фактом — господин Джибер знает, кто брал мелдо и молчит. Ссылается на законы. И обклейка мелдо его не слишком испугала, вероятно, он действительно тянет время. Либо злоумышленник должен покинуть город, либо что-то должно произойти с жертвами.