— Пробовали установить, кто тебя выдал?

Глаза волхва потемнели.

— Да. Проводилось следствие. От дела был устранен человек, на которого и списали этот провал. Вскоре его нашли мертвым… Официальная версия — самоубийство. С мертвых уже не спросишь. Но, на мой взгляд, ситуация гораздо сложнее. Это заметал следы настоящий «крот», сдавший меня! — Улыбнувшись, он спросил: — У тебя есть еще вопросы.

— Извини, что спросил.

— Ничего, будь осторожен.

Замок щелкнул почти зловеще, Маркелов, недоуменно посмотрев на захлопнувшуюся дверь, остался в одиночестве.

Ни одного из своих питомцев волхв не выпускал из поля зрения. Все они были стаей, единым организмом, а Григорий Панкратов был ее природой, некой субстанцией, законом, по которому жил каждый из них. Им могло показаться, что они находятся вне зоны его видимости, но на самом деле, связанный с каждым из них единой энергетикой стаи, он не отпускал ни одного из них даже на секунду.

Уходя, волхв сумел передать Маркелову часть своей могучей энергетики. Захар не знал, как именно происходила ее передача, но то, что она вливается в него по каплям, наполняя силой, чувствовал едва ли не каждой клеткой. Всего лишь скромный дар одному из своих любимых учеников.

Григорий Яковлевич появлялся всегда в самые трудные минуты и щедро делился своей неистощимой биоэнергетикой. Казалось, что он давно должен был иссохнуть, истощить свое биополе. Но он, как хороший аккумулятор, всякий раз подзаряжался, стоило ему только совершить обряд стаи. Например, ладони, работающие на прием энергии, подпитывали его природной энергетикой. И это один из простейших ритуалов.

Через несколько минут раздался условный стук в дверь. Подняв ладони по направлению к двери, Маркелов сделал глубокий вдох. Теперь он мог сказать, кто стоит перед его порогом, мужчина или женщина. Мог с точностью указать возраст гостя, но самое главное, — с какими намерениями тот явился. Визитер был спокоен, хотя немного напряжен. А теперь самое занятное — проверка на оружие. Маркелов представил, что его ладони — это сильный магнит, достаточно создать биоэнергетическое поле между гостем и своими вытянутыми руками, и можно смело указать, в каком именно кармане у гостя лежит оружие.

Так оно и есть!

В правом кармане пиджака лежал предмет, контурами очень напоминающий пистолет. При желании можно было даже определить его систему, но растрачивать понапрасну энергоресурсы Маркелов не желал. Он отчетливо видел, в каком положении находится оружие, — ствол смотрел вниз, упираясь в подкладку. Если визитер захочет вытащить его, то мушка обязательно зацепится за подкладку и пройдет несколько секунд, прежде чем ему удастся извлечь ствол. Человек, стоящий за дверью, явно был не стрелок, что успокаивало. В противном случае он бы спилил мушку, а пистолет держал бы стволом вверх, чтобы при необходимости, зацепив пальцем за скобу, мгновенно извлечь его.

Рядом с гостем никого не наблюдалось, иначе биоэнергетические поля перекрылись бы, давая дополнительные колебания.

Маркелов повернул ключ и отступил на шаг в сторону, пропуская гостя в комнату.

Разведчика можно определить по тому, как он входит в помещение. Сначала он коротким, но внимательным взглядом осматривает комнату, размещая в подсознании увиденное. И первый шаг делает лишь после того, как произойдет обработка полученной информации. Нет опасности, можно продолжать движение. Подобное поведение можно было принять за усталость, накопившуюся за день, даже за некоторую лень. Но Маркелов знал, что это всего лишь профессиональная осторожность и привычка видеть опасность там, где, казалось бы, ее не должно было быть.

Маркелов не удивился бы, если бы Самгин вдруг заявил, что всего лишь несколько минут назад в комнате присутствовал человек с сильным энергетическим полем. Старик уже ушел, но его биоэнергетика еще словно витала в комнате, будто светящееся облако.

Но Иван ничего не заметил. Поздоровавшись, он прошел в комнату. Бывать ему здесь приходилось не однажды, а потому Самгин привычно сел на стул у стола.

Маркелов никогда не заводил разговор о деле сразу. Сначала несколько минут ничего не значащих реплик, так сказать, небольшая разминка, после чего он приступал к главной теме. Захар не считал зазорным угостить агента хорошим вином или предложить ему чаю. Пусть будет видимость дружеской обстановки, так легче приступать к главному.

— Что будешь, вино, пиво? — спросил Маркелов, направляясь на кухню.

— Давай не будем тянуть и сразу поговорим о делах, — неожиданно возразил Самгин. Захар невольно насторожился — это нечто новенькое в их отношениях. — Не напрягайся. Просто сегодня мне нужно быть дома пораньше. Знаешь, дочь замуж выходит… Так сказать, смотрины, — по лицу Ивана Гурьевича расползлась доброжелательная улыбка.

— Вот как! — удивленно воскликнул Маркелов, расслабляться ему не хотелось.

Профессия накладывает свой отпечаток и невольно дает о себе знать даже в общении с близкими, что же тогда говорить о тех людях, которые относятся к агентурной сети! Захар взял себе за правило — не идти на контакт до тех пор, пока не узнает о потенциальном информаторе всю его подноготную. В дальнейшем это может очень пригодиться: при общении можно легко избежать острых углов, а зная характер человека и слабые его места, легко продавить свое решение.

Маркелов вроде бы удивился, хотя прекрасно был осведомлен не только о женихе дочери Самгина, но даже о предстоящих смотринах. Старшая дочь Самгина, восемнадцатилетняя Валерия, уже целый год встречалась с рок-музыкантом весьма сомнительной репутации. Судя по тому, как развивались их отношения, жениться на ней он не собирался, воспринимая дочку чекиста как приятное развлечение между чередой концертов. Возможно, она пополнила бы длинный список девиц, над которыми он одержал уверенную победу, и забыл бы о ней уже через месяц, если бы в их отношения не встрял чадолюбивый родитель. Отловив рок-музыканта за кулисами концертного зала, он без долгих предисловий объявил, что оставит его без гениталий, если тот надумает отказаться от своего счастья. При этом Иван продемонстрировал музыканту для убедительности табельный «макаров».

Как видно, столь энергичная просьба возымела свое действие.

Оставалось сделать удивленное лицо и порадоваться за бывшего коллегу.

* * *

— Начну с того, что эта информация добывалась с большим трудом. — Ладонь Ивана Гурьевича мягко легла на стол. — Это будет стоить тебе на десять тысяч баксов дороже. Чтобы дело двигалось побыстрее, мне пришлось кое-что выложить из своих сбережений, да и потраченные нервы тоже кое-чего стоят. Согласен?

— Принимается, — после некоторой заминки согласился Маркелов.

Странное дело, вместо того чтобы расслабиться, Захар почувствовал невероятное возбуждение.

— Это дело в красной обложке! — объявил Самгин металлическим голосом.

— Вот как? — не сдержал удивления Захар. — Не ожидал!