— Я думаю, тут все наоборот. Уверен, он ищет нас. Пойкерт — это лишь инструмент, с помощью которого он пытается добраться до нас.

— Вильфрид, ну какой в этом смысл? С чего бы ему вообще думать, что он нас через Пойкерта найдет? Что у него общего с Пойкертом — они несколько месяцев пробыли в одном дурдоме. И хочу добавить, сто лет назад.

— Не знаю. Но я почему-то уверен, что фон дер Лейен будет нас шантажировать.

— Тут я согласен. Я тоже считаю, что сейчас он нажиться пытается. Ну, когда-то мы с ним жестко обошлись, но не думаю, что все это ради мести. — Развернувшись, Штих стал смотреть в огромное окно. — Думаю, он слишком хладнокровный, чтобы мстить. Месть — для тех, кто мыслит нерационально. А по-моему, фон дер Лейен вовсе не таков. О нем можно сказать что угодно, но только не это!

Очевидно, Штиха мучили оставшиеся без ответа вопросы. В лице читалось раздражение.

— У тебя нет ощущения, что Пойкерт каким-то образом сможет нам помочь, Петер?

Штих повернулся к жене. Крёнер понимал, почему она ушла в дальний конец комнаты. В таком настроении муж мог наброситься на нее с кулаками, едва они останутся одни. Хотя потом он, как правило, жалел о содеянном, да и удары явно наносил не столь решительно, как раньше, Крёнер подозревал: ей хотелось бы, чтобы они доставались кому-то другому. Например, сидевшему при тусклом свете идиоту.

Да и она с возрастом стала слабее.

Сделав несколько телефонных звонков, Штих сощурился. Повернувшись к Крёнеру, он помотал головой. Оба смирились с неизбежностью происходящего.

Рябой долго смотрел на телефон. Его жена и сын уже добрались до пункта назначения. Когда он собирался снять трубку, Андреа привела в гостиную человека, напоминающего робота. Он еще жевал. Взяв под руку, Штих осторожно усадил его рядом с собой на диван. Затем погладил по голове. Со временем он приобрел такую привычку. Безумец стал своего рода домашним любимцем. Их маленьким, сидящим взаперти талисманом. Их котенком и обезьянкой. Только Ланкау все эти годы относился к нему по-другому.

— Ну, Герхарт, ты что-нибудь поел? Андреа за тобой поухаживала?

Когда речь заходила об Андреа, лицо безумца всегда буквально светилось нежностью. Вот как сейчас. Улыбнувшись, Пойкерт посмотрел на Андреа — та как раз зажгла люстру.

— Здорово сидеть с нами в гостиной, Герхарт? Можно Крёнер тоже рядом сядет?

Затем Штих взял его руки в свои и растер, словно они замерзли:

— Ну вот, Герхарт, нравится тебе, а?

Старик еще раз похлопал Герхарта по жилистой руке и спокойно ему улыбнулся:

— Мы с Андреа хотели спросить, приходит ли к тебе еще в гости Петра.

Крёнер заметил на губах Пойкерта намек на улыбку. Она говорила сама за себя. Штих снова похлопал его по руке:

— А еще нам нужно знать, не спрашивает ли она тебя о чем-нибудь. Она тебе время от времени странных вопросов не задает? Например, она спрашивает тебя о том, что было раньше, или о том, что мы делаем, когда гулять в лес ходим? Спрашивает, Герхарт?

Герхарт Пойкерт слегка сжал губы и стал смотреть чуть вверх, как будто задумался.

— Может быть, вспомнить трудно. А еще расскажи мне, друг мой, она когда-нибудь говорила с тобой про Арно фон дер Лейена?

Сидевший на стуле молчаливый мужчина, посмотрев на него, снова сжал губы.

Штих встал и выпустил руки Герхарта так же внезапно, как взял их:

— Видишь ли, Герхарт, этот Арно фон дер Лейен меня ищет. И мы не понимаем зачем. А называет он себя по-другому. Знаешь, как он себя называет, если верить Крёнеру?

После вопроса наступила тишина — Герхарт Пойкерт вяло перевел взгляд на Крёнера. Крёнер не мог понять, узнаёт он его или взгляд был случайным.

— Он себя называет Брайан Андервуд Скотт. — Штих сухо хохотнул, а затем откашлялся. — Разве не странно? Он приходил в больницу Святой Урсулы. С нашей дорогой фрау Реман по-английски говорил. Удивительно, а? Странно, как по-твоему?

Крёнер подошел к Пойкерту и наклонился, чтобы рассмотреть его лицо поближе. Как обычно, никакой реакции. Придется им самим принимать меры.

— Я найду Петру, — сказал он, выпрямляясь.

Старик, потягивая спину, не сводил глаз с Пойкерта. Подняв взгляд, он сверкнул глазами.

— Да. А когда найдешь, сделай все, чтобы вытянуть из нее правду, — ладно, Вильфрид? Если возникнет ощущение, что она нас обманывает, убей ее, понял? — сказал он и, вытянув руку, весело обнял Пойкерта.

— А как же то письмо, которым она нас шантажировала?

— У нас нет выхода, Вильфрид. Если ничего не делать, у нас точно будут проблемы! А если ты возьмешь себя в руки и сделаешь то, что должен, — кто знает, что случится потом?

Штих смерил его презрительным взглядом:

— Уже почти тридцать лет прошло, Вильфрид! Кто эту бумажку всерьез воспримет? И кто сказал, что она правда существует? Мы вообще можем Вагнер верить? Иди и делай, как я сказал. Тебе ясно?

— Не обязательно мне приказывать, Штих! Я и сам думать могу!

Но на самом деле это неправда. Думать Крёнер больше не мог. Независимо от того, чем закончится его встреча с Петрой, ситуация теперь другая. Другая и нестабильная. Что совершенно не вязалось с покоем, необходимым для повседневной жизни. Выходя из гостиной, он обернулся и посмотрел на Герхарта Пойкерта. Когда Штих по-дружески его обнял, его сжатые губы задрожали. Глаза не выражали никаких эмоций. В глубоком взгляде читалась усталость после завершающегося дня.

Надевая шляпу, Крёнер почувствовал, как в комнате встрепенулся Штих. Он обернулся к дверному проему как раз вовремя, чтобы увидеть, как Штих ударил обессилевшую жертву в висок. Лежа на полу, растерянный Пойкерт закрывал лицо руками.

— Зачем ты нужен Арно фон дер Лейену, придурок? Может, ты такой важный? — орал он, нанося удары носком ботинка так, что хрустели слабые колени.

Старик охнул и наградил ледяным взглядом скрючившееся у его ног тело:

— Зачем ты нужен этому козлу?

Не обращая внимания на колени, он снова ударил. На мгновение Крёнер сумел разглядеть выражение лица Герхарта Пойкерта. Оно казалось скорее удивленным, чем умоляющим.

— Да что в тебе такое, что этот подлец почти тридцать лет провел за границей и тебя не забыл? Мне бы очень хотелось это узнать! Что скажешь, Герхарт? Расскажешь нам с Андреа?

Он снова пнул его, не дожидаясь ответа.

— Расскажешь нам, что, черт побери, так называемый Брайан Андервуд Скотт от тебя хочет?

Лежащее у его ног тело зарыдало. Такое и раньше было. Нечленораздельные звуки взбесят Штиха, и он снова начнет бить, причем даже сильнее, чем раньше, — Крёнер это знал, хоть и никогда не видел своими глазами.

Войдя в гостиную, Крёнер взял Штиха за плечо. Судя по его взгляду, необходимости в этом не было. Штих и сам знал, что пора заканчивать. Времени мало. Ему надо угомониться.