Они оттащили в сторону бездыханного Боаука, столь послушного своему махо. Чуть хлюпнув, завернулся назад жидкий люк летающей лодки. Изумленно глядя на вновь затянувшийся проход, Куаргир испробовал на нем свое дыхание – безуспешно. Док-Атору тоже не удалось включить этот удивительный механизм. Дар двинулся к лестнице. Пустота вокруг вряд ли была хорошим знаком. Куда все ушли? Что заставило б'рванцев потерять интерес к ним?

Но прежде чем они подошли к ступеням, позади раздался твердый голос на б'рванском:

– Называющий себя Древним! Махо б'Рвана будет говорить с тобой!

…Однажды маленький мальчик пришел к маме, тихонько звеня подколенными колокольчинками. Спросил удивленно:

– Почему чудесный фрукт – полуденное яблочко – принято называть «хозяйка в доме»?

Его красивые глазки были широко распахнуты, а шерстка на затылке была по-детски коротка. Мама умилилась и прижала его к своей груди, незаметно обтирая руки о полотенце. На огне позади что-то тихо шкворчало, и по кухне разносились дразнящие запахи готовящейся еды.

– Разве хозяйку можно есть? – пролепетало чадо, трогательно недоумевая.

– Малыш, – мягко улыбнулась мама, зарывая нос в мех его нежной головки. – Это очень старая история. Реццы рассказывают ее так давно, что никто не помнит, было ли это на самом деле. Но однажды Витязь Серебряный Кинжал, славный Рецибор, отправился в дальнее плавание. Ты же знаешь, Малыш, Безбрежность очень велика, и остаться в одиночестве там легко. Звездная крепость скользит быстро, но обитаемые острова так редко попадаются.

Маленький белый пушистик замер, зачарованно и доверчиво глядя на мать, его прозрачные глазки уже смотрели сквозь нее, они видели огромную стальную крепость, плывущую в Безбрежности, верных могучих гонклардов, замерших с оружием возле люков и иллюминаторов, и полные опасностей злые чужие острова по пути…

– Витязь Серебряный Кинжал владел всеми силами реццов, – продолжала певуче мать, – какие Кнэ дает своим любимцам, и сверх того научился владеть импульсным кинжалом, как никто до него. Он полетел искать новые острова для реццов в Безбрежности, а это очень благородное занятие для сына своего народа! Но, – она вздохнула и нахмурилась, – но не ожидал Витязь, что его плавание продлится столь долго. Плыл и плыл он, от одной звезды до другой, от одного острова до другого и ничего доброго не попадалось на его пути. Устало его горячее сердце, полное любви к Планете и верное Кнэ. Бестрепетные каменные гонкларды его, хоть и не показывали виду, тоже сильно устали в плавании.

– А они нашли хорошие острова? – голос мальчика был встревожен.

Мама снова улыбнулась.

– Двадцать двадцатидневий длился их геройский полет, много островов нашли и осмотрели они, но не было среди них ни одного ценного, реццам или рабам подходящего. Каждый вечер Витязь Серебряный Кинжал возвращался в свою каюту, и было ему очень одиноко, тосковало его сердце. Думал он о своей семье, которая осталась далеко на Планете и ждала его. Каждую ночь зажигал он свой светящийся камень кроги, смотрел старые картины из семьи, что осталась на Планете. И думал – что есть у него дом, но нет хозяйки в нем, и обводил грустными глазами свою одинокую каюту. Ведь без хозяйки любая каюта будет пустой, и любой дом будет пустой…

– А я знаю кто этот Витязь Серебряный Кинжал! – Вдруг звонко выпалил малыш и посмотрел своими прозрачными глазками прямо в лицо маме. – Это наш папа, правда? Я ведь видел у него импульсный кинжал в комнате, и он серебряного цвета! Мам!

Мама чуть задержала дыхание, затем судорожно прижала к себе мальчика, незаметно смахивая прокатившие по шерсти слезы.

– Правда, мам? – не отступался мальчик. – Ну правда?

– Конечно, милый, – прошептала она ему в ухо, – Какой ты у меня умный!

– Я догадался! – раздался тонкий голосок. – И что там было дальше?

Мама снова отерла шерсть под глазами и поставила мальчика на вытянутых руках перед собой:

– И, наконец, на двадцать первое двадцатидневие прилетела крепость к звезде белой, как твоя шерстка, вокруг которой были три красивых и больших острова.

– Ах! – прошептал мальчик в предвкушении и закрыл глаза.

– Два острова были пустыми и непригодными, а третий был очень хорош. Воздух там был тепленький и солнце светило жарко, реки, озера и моря там были в изобилии, а на земле всюду цвели цветы. Деревья были полны необычных красивых и сладких фруктов. Очень понравилось там Витязю Серебряный Кинжал и даже его гонклардам.

– Там жили рабы? – строго переспросил малыш, щурясь в улыбке от рассказа.

– Да. Там жили дикие моголоны с полосатыми спинками. Они увидели опустившуюся звездную крепость Витязя и полюбили его. Они сказали, что принесут ему самый лучший и редкий фрукт своего острова.

– «Полуденное яблочко»? – взвизгнул малыш счастливо.

– «Полуденное яблоко», – поправила мама, приглаживая его головку. – И несколько дней потом гибкие моголоны пробирались по горам, чтобы достать его. Еще много дней прошло пока они принесли его назад. И вот, наконец, они дали его Витязю и его команде.

– Я знаю, как оно выглядит, – гордо сказал малыш. – Яблочко такое красно-красное! И очень-очень маленькое.

– Верно, – сказала мама. – Витязь был очень рад, что нашел для реццов хороший остров. Он взял у них это яблочко и съел!

– Я знаю, его даже жевать не надо, а сразу глотать!

– И как только он сделал это, вся его тоска и печаль закончились. Ему стало так хорошо, словно хозяйка пришла в его дом, и все на местах. Велел он принести ему еще таких фруктов, и листьев, и веток, и семян этого фрукта, и потом полетел домой. А по дороге, когда ему становилось совсем тоскливо, он доставал одно красно-красное яблочко и забывал, что он один в своей каюте. Чувствовал он теплоту в своем животе, и теплоту своего дома, и теплоту своей хозяйки…

Последние слова были произнесены с изрядной долей печали, но малыш этого не заметил. Он восторженно глядел на мать, временами двигая бровями в чувствах…

– Когда я вырасту, я тоже стану Витязем Серебряного Кинжала…

* * *

…Осторожный стук в дверь заставил ди-Ггарца очнуться от воспоминаний.

Полупогруженный в Н-воду, он сделал дозволительный жест, и люк приоткрылся. На пороге стоял согнутый в почтительной позе таньр, заискивающе заглядывая в его глаза.

– Три-почтенный ди-Ггарц, сын великого племени реццов?

– Принеси «хозяйку в доме»! – бросил рецц и хотел жестом закрыть люк, как вдруг заметил немыслимое.

Маленький мотылек, изящно изогнутая мушка, села на край замшелого камня кощуны. У мушки были длинные жвала, приспособленные для очень специальной работы. В мгновение ока она слизала влагу с камня. И в жвалах засверкала, переливаясь как алмаз, капелька Н-воды…