— Просто помоги мне встать, девочка. Я могу это сделать.

— Дайте ее мне! Я быстрее! Она хочет этого!

Помедлив, Гаунт протянул руку с подвеской.

— Сделай все правильно, девочка, — выдавил он через сжатые от боли зубы.

Она взяла серебряную реликвию.

— Не волнуйтесь, я…

Снег вокруг них взлетел мгновенно испаряющимися фонтанчиками. Три солдата-эршул были всего в нескольких метрах.

Саниан повернулась, чтобы выстрелить. Незнакомый лазган непривычно лежал в руках. Ближайший эршул прицелился в нее в упор, и девушка в отчаянии вжалась лицом в снег.

Прицельный лазерный огонь накрыл ее несостоявшегося убийцу и еще двоих эршул.

Стреляя по врагу, к ним бежал Брин, из раны на голове текла кровь.

— Отличная работа, Майло, — выдавил Гаунт, переводя дыхание и приподнимаясь на локте, чтобы вести огонь из болт-пистолета.

— Подвеска! Где она? — позвал Майло, оглядываясь вокруг. — Я могу все сделать! Уже недалеко! Фес, да где же она?

— Она была здесь! Я держала ее в руках! — отозвалась Саниан, шаря руками в снегу, когда вокруг сверкали выстрелы.

— Где она? О, Бог-Император! Проклятье, да где же она?

Майор Клеопас улыбался. Ему даже не нужен был имплант, чтобы любоваться прекрасной картиной. Даже прицела хватало. Последний снаряд «Сердца разрушения» в облаке дыма и огня уничтожил «Разбойника».

Но это был последний снаряд. Самый последний.

Его прекрасная команда была мертва. Языки пламени лизали башню, одежду. Клеопас не мог двинуться с места, чтобы спастись. Шрапнелью ему раздробило ноги и повредило позвоночник.

— Будьте. Вы. Все. Прокляты, — выдохнул он слово за словом, пока инферно пожирало танк и его командира.

Призраки отступали перед такой сворой врагов.

— Бежать некуда, — бормотал комиссар Харк, стреляя в фанатиков. Кровь из раны на голове струилась по щеке, фуражку он где-то потерял.

Эршул, еще один переливающийся кокон энергии, навис над ним. Харк уже убил трех таких и надеялся, что этот новый окажется Патером Грехом.

— За святую! За Призраков! За Гаунта! — ревел он во все легкие.

Он палил из плазменного пистолета, и щит взорвался.

Полузакопанная в снег вражеской ударной волной, Саниан вдруг закричала:

— О, мой лорд! Смотрите! Смотрите!

Не переставая стрелять, Майло с Гаунтом обернулись.

— Святой фес, — выдавил Ибрам.

Там, на краю мыса, было холодно. Снизу, из ущелья дули режущие, словно лезвия, ветра. Над головой в небесах полыхал молниями варп-шторм.

Колонна высилась как раз впереди, массивная глыба корунда, а на ее вершине горел огонь.

Уже близко.

Идти было трудно. Он был тяжело ранен. Если считать рану в груди, которую нанес ему Грир, у него было уже семь ран. Лазерный огонь эршул здорово потрепал его на этих последних десяти метрах.

Даур сжимал серебряную подвеску в кулаке. Она просто лежала там, в снегу, словно ждала его.

Лазерный луч ужалил его в ногу. Восемь.

Почти на месте.

Он мог видеть ее пронзительные глаза. Маленькая девочка, пастушка. Он ощущал влажный запах гнезд шелонов и холодный ветер высокогорных пастбищ.

Он чувствовал ароматы акаста и дикого ислумбина.

Вамберфельд ударился о твердую, холодную стену сторожевой колонны, разжал пальцы и поместил реликвию в отверстие, именно так, как увидел в откровении.

Его рука больше не дрожала. Это было хорошо.

Выстрелом из болт-пистолета эршул срезал ему затылок.

Вамберфельд упал спиной в снег с печальной улыбкой на устах.

Девять.

Если уж признаться, мы явно были безумны. Честно говоря, мы явно безумны большую часть времени, так что какая фесова разница?

Кольм Корбек, на Хагии.

Глубоко внутри ядра планеты, подчиняясь древним кодам, ожили механизмы храма. Громадные пси-усилители пробудились и послали сигнал.

Всего на мгновение.

Мгновение, достаточное, чтобы вселить ужас в наводнившую планету свору Хаоса.

Мгновение, достаточное, чтобы спалить умы его приспешников эршул, задыхавшихся на мысе.

Мгновение, достаточное, чтобы вновь показать Толину Дордену его улыбающегося сына, в последний раз явить Кольму Корбеку его отца, и показать Бану Дауру старую женщину с поразительно белыми волосами в толпе беженцев. Дать увидеть рядовому Нисегу Вамберфельду решительные, пронзительные глаза пастушки шелонов в последние секунды его жизни.

За стенами Усыпальницы под холодным голубым небом Ибрам Гаунт, хромая, спускался по закопченной массе снега и камня, в которую превратились ступеньки. Он был одет в парадный мундир.

Внизу ждали остатки конвоя.

За ними, чернея на снежном поле мыса, лежали сожженные, обугленные скелеты девяти тысяч изъеденных Хаосом людей и прокопченные обломки более пятисот боевых машин.

— Харк?

Комиссар выступил вперед и отсалютовал комиссару-полковнику.

— Войска построены, сэр, численность известна.

— Очень хорошо. — Ибрам помедлил и обернулся на мыс, где виднелась одинокая столбовая могила, которую храмовые аятани возвели рядом с колонной вечного огня из корунда.

Гаунт забрался в ожидавшую его «Саламандру».

— Почетная гвардия, по машинам!

— По приказу командующего, по машинам и готовьтесь выдвигаться! — передал приказ Харк. В ответ пришли сообщения командиров. — Колонна готова, сэр, — доложил комиссар командующему.

Гаунт вспомнил о Слайдо и старой, скрепленной кровью, клятве. Он коснулся шрама на ладони. Затем бросил последний взгляд назад, на одинокую столбовую могилу Вамберфельда.

— Почетная гвардия, выступаем! — крикнул он, взмахнув рукой.

Отряд начал движение под чистым и морозным голубым небом к началу тропы.

Дэн Абнетт живет и работает в Мейдстоуне, графство Кент, Англия. Он романист и создатель комиксов, неоднократно получавших различные премии. Дэн Абнетт написал около сорока романов, и немалое их число относится к вселенной «Warhammer 40000» — «Призраки Гаунта», а также трилогии «Эйзенхорн» и «Рейвенор». Его романы «Возвышение Хоруса» и «Легион» (оба для цикла «Horus Heresy») и роман «Пограничные принцы» (для ВВС) стали бестселлерами. А роман «Триумф, герой Ее Величества», изданный в 2009 году, был номинирован на British Fantasy Society Award.