В этих нескольких фразах прослеживается немало характерных черт креольского языка. Большинство слов английские, что свидетельствует, как и в случае с диалектом гулла, о значительной гибкости английского языка, принявшего вызов от нового языка из иной языковой группы. Если обратить внимание на акцент, с которым говорили на Сент-Китсе, пусть даже в письменной записи, поражает еще и сдвиг звуков. Кроме того, некоторые слова были пропущены сквозь призму Западной Африки: brother (брат) стало buddy (приятель); позже это слово получило широкое распространение, а здесь оно встречается впервые. Overseer (надсмотрщик) стало obeshay, и если повторить эти слова несколько раз, можно легко представить, как это произошло. Сочетание wh в слове what (что) становится v (Сэм Уэллер[47] наверняка одобрил бы это), а l в слове believe (верить) переходит в r – bree; th в слове that (тот) становится d: daw или dat. Во многих африканских языках есть правило, согласно которому в слоге могут быть только одна согласная и одна гласная, поэтому английские сочетания согласных креольский язык сокращает до одной буквы: в приведенном примере stand упрощается до tan. Так английская лексика с африканской грамматикой дают начало новому слову.

Среди этих фраз есть и неанглийские слова. Так, boekra происходит от африканского слова, обозначающего «белый человек»; sauby – от saber (португ. знать); далее в записях попадается также morrogou французского происхождения.

Среди других слов и выражений, впервые встретившихся в текстах Сэмюэла Мэтьюса и других жителей Сент-Китса, можно отметить How come? (Почему? Как это так?); kackar или caca в значении «экскременты» (хотя есть еще древнеанглийское cachus, означающее «отхожее место или туалет»); bong и bang (ударять), ugly (злобный), pikni (ребенок), grande (большой) и palaver (беспокойство, суета; ссора).

Есть еще креольский французский. Для Дерека Уолкотта, лауреата Нобелевской премии по литературе за эпическую поэму «Омерос», действие которой разворачивается среди рыбаков на острове, основным родным языком был официальный английский, а «языком кухни и улицы» – креольский французский. В некоторых его произведениях эти два языка соприкасаются. Именно соприкосновение слов в сочетании с новой грамматикой и обращением к множеству корней делают креольский язык богатым источником как для историков и социологов, так и для лингвистов.

Исследователи, видимо, сходятся во мнении, что наиболее сложным среди стран Карибского бассейна является креольский язык Ямайки. Это частично связано с огромным количеством завезенных сюда африканцев, частично с тем, что многие из них бежали на возвышенности, где вскоре сложились языковые группы. Несмотря на главенство английского языка здесь сохранились следы испанского. Беглые рабы, к примеру, были известны как мароны, что является искажением испанского cimmaron – дикий, неукрощенный.

Словарный состав английского языка на Ямайке следовал устоявшейся английской традиции заимствовать отовсюду и у всех. От моряков он перенял berth (койка, спальное место на судне; позднее – должность) и cot (походная кровать). У испанцев он позаимствовал parasol (зонтик от солнца); испанское savvy, употреблявшееся на Сент-Китсе, стало на Ямайке sabi; sabi-so означает мудрость. Слово yard (загон, двор, площадка) применялось изначально в значении загона для негров – территории плантации, где жили рабы. Со временем значение понятия расширилось, охватив и дом, особенно в Кингстоне. Коренные жители неофициально называют этим словом весь остров, отсюда и прозвище уроженцев Ямайки – Yardie (ярди).

Иногда слово, по всей видимости, является калькой из одного из африканских языков. Big-eye (буквально «большой глаз») в значении «жадный, скупой» соответствует словам в языках ибо и тви. Как и в Африке, здесь есть boy-child и girl-child (буквально «мальчик-ребенок» и «девочка-ребенок»). Повторы вроде big-big (огромный, буквально «большой-большой») свойственны языку йоруба. Такие конструкции увлекают: poto-poto (очень скользкий), fluky-fluky (очень суетливый), batta-batta (многократно бить).

Есть также Carnabel Day в значении «масленица» (Пепельная среда, день покаяния); словом catspraddle в Тринидаде обозначается неудачное и унизительное падение; dumb-bread – тяжелый плоский хлеб (пита или чапати). Все это лексико-семантические кальки из западноафриканских языков, как и sweet mouth (льстить, ласкать слух, буквально «сладкий рот»); eye-water и cry-water (слезы, буквально «глаз-вода», «плач-вода») из языка йоруба; door-mouth (вход в здание, буквально «дверь-рот»).

От креольского языка Ямайки с элементами Ветхого Завета и под влиянием движения черного самосознания произошла раста. Раста использует I вместо креольского mi: me считается символом черного раболепия. I означает почтение и единство и широко распространено в разных областях: I-lect (диалект), I-cient (ancient, древний), I-men (Amen, аминь), I-nointed (anointed, помазанник), I-quality (equality, равенство). Словарный запас живет своей жизнью, и некоторые слова связаны с молодежной культурой: dreadlocks (дреды, косички), dub (бой барабана; сигарета), queen (девушка, подружка), Rasta man (последователь расты), sufferer (обитатель гетто), weed of wisdom (марихуана, «трава мудрости»). Встречается и забавная игра слов: Jah-mek-ya – Jamaica (дословно «Бог сделал здесь» – Ямайка); blindjaret или see-garet – cigarette (сигарета); higherstand – understand (понимать).

Креольский язык развивается. Среди новых слов есть, например, chi-chi man (мужчина-гомосексуалист). И старые слова не утратили выразительности, как, например, при использовании trouble (беспокоить, затруднять) в значении disturb (мешать, причинять беспокойство, вредить): Don't trouble the woman's children (Не приставай к детям этой женщины), Don't trouble my car (Не порть мою машину), что напоминает язык елизаветинской эпохи (the wind troubled the waters – ветер волновал воды) и старые диалекты, такие как камберлендский. Присутствие следов английских диалектов в вест-индских языках и американском негритянском диалекте довольно ощутим. Рискну предположить, что креольские языки ждет еще немало изменений, подтверждающих мудрость, согласно которой из старых ворованных фонарей вполне можно изготовить новые.

Сахар был наиболее активным стимулом работорговли, приведшим к возникновению пиджинов и креольских языков, а теперь сахар поможет нам закончить главу, избегая упоминаний о страданиях и сосредоточившись только на самом лучшем, что из всего этого вышло, то есть на сладком.