– Нечего мне объяснять…

– Странно.

– Что я сказать должен?

– Ты же умным себя считаешь. Умнее меня…

Карл взял зонтик в левую руку, правой провел по коротким волосам. Вадик оглянулся на открытую дверь, в узкий коридор, через который они попали в торговый зал. Двое блатных уже стояли в проеме, беззвучные, как тень, руки держали за спиной. В полумраке поблескивала золотая фикса. Вадик резко повернул голову вначале влево, затем вправо.

«Значит, их трое, – прикинул он. – И если валить, то первым валить старика, он ближе всех к Артисту. А потом в сторону, и тех двоих. Черт, патрон в ствол не дослал, так что секунду надо набросить. И еще посмотрим, кто кого!»

Вадик немного подогнул колени, он весь собрался, как зверь, готовящийся к прыжку. Ни одно его движение не ускользнуло от цепкого взгляда Карла. Он вел свою игру так, словно знал наперед все ходы соперника, словно проигрывал эту комбинацию уже в десятый раз и она изрядно успела ему наскучить.

Артист прочувствовал, что законный видит его насквозь, читает каждую мысль, словно она написана большими буквами на белом листе бумаги.

– Это не я все замутил, – срывающимся, дрожащим голосом выкрикнул Артем Кузнецов. – Не я, Карл!

– Ясное дело, не ты. У тебя, Артист, для такого мозгов мало, ты только на ход вперед можешь думать.

«Если не сейчас, то потом будет поздно!» – подумал Вадик.

Карл повернулся к Артисту боком, сделал пару шагов, повернулся к Вадику спиной. Он смотрел на лобовое стекло темно-вишневой двухместной «Феррари». И Вадик не выдержал, он бесшумно, как тигр, бросился к Карлу, выхватывая на ходу «ствол». Расстояние между ними было в три шага, и Вадик преодолел его за секунду, он уже отвел затвор… Карл резко развернулся, Вадик успел увидеть глаза вора в законе, в них не было ни страха, ни жалости, лишь холодный расчет. Карл резко, как опытный фехтовальщик, выбросил вперед руку с зонтиком. Плащ мелькнул в воздухе, он не успел еще коснуться пола, а Вадик уже напоролся горлом на зонт, и остро заточенный, как пика, стальной наконечник длиной в восемь сантиметров пробил горло.

Вадик захрипел. Пистолет выпал из пальцев, звонко подскочил на плитках пола и замер.

Артист смотрел, как его водитель с выпученными глазами оседает на колени, цепляясь скрюченными пальцами за воздух, а затем заваливается на пол. Он метнулся к выходу, но перед ним застыл блатной с ножом в руке. И тогда Артист, приседая, держа перед собой левую руку, а правую занеся для удара, двинулся на Карла.

– Спокойно! Ша! – сказал законный ледяным голосом, обращаясь к своим людям. – Я его сам порешу.

Вадик еще скрипел в луже крови, скреб ногтями скользкую плитку, пытаясь встать, но ноги разъезжались, и он падал, не в силах преодолеть земное притяжение. Блатные, готовые броситься на Артиста, замерли, голос Карла не позволял ослушаться законного.

– Ты на что руку поднял? – тихо произнес Карл.

– Сдохни, – крикнул Артист и бросился на законного.

Артист умел драться, но страх и злость ослепляли его. Карл же прошел суровую школу, бывал в крутых передрягах и знал, главное – держать себя в руках, рассчитывать каждое движение.

– Кончу! – крикнул Артист и, приготовившись вложить всю силу в удар, полетел на законного.

Карл качнулся, кулак Артиста пролетел у него перед глазами в нескольких сантиметрах. Сам же Карл выставил ногу, Артист зацепился и с лету ударился лицом в боковое стекло темно-вишневой «Феррари».

– А дальше? – прошептал Карл. – Что ты дальше делать станешь?

Артист вскочил на ноги, тряхнул головой. Волосы, схваченные гелем, даже не разлетелись. Из носа по верхней губе и небритому подбородку бежала струйка крови. Первая капля, вторая упали и расплылись на белой ткани рубашки.

Артист захрипел и понесся на Карла. Но тот уже был готов, он перехватил руку Артиста, сжал запястье и с хрустом вывернул его. Артист взвыл, и если бы дотянулся, то зубами вцепился бы Карлу в горло и перегрыз, как бешеный пес. Карл одним движением завел сломанную руку противника за спину и тут же ударил ребром ладони в шею.

Артист вновь припечатался к автомобилю, на этот раз лицом в крыло. Вскочил на ноги, но пошатнулся, обмяк, голова кружилась, он чувствовал, если снимет руку с лобового стекла, то тут же рухнет. Он видел перед собой Карла, спокойного и даже не запыхавшегося.

– Ты – уже никто, – сказал законный, – мразь. Думали, если станете играть сложно, то до вас никто не доберется. Но таких игр в моей жизни было немало. Вы хотели меня и Монгола стравить?

Артист ощутил, как все желания, кроме одного, – уцелеть, выжить любой ценой, покинули его, он опустился на колени, закрыл ладонями лицо и заплакал. Он ощутил свое полное бессилие перед Карлом, вскинул голову.

– Это не я придумал… «Филки» тебе самому не вернуть. Пашку «щемить» надо.

Прошептав это, Артист наткнулся на холодный, презрительный взгляд Карла.

«Лучше бы он меня, как Вадика, зонтиком запорол сразу на месте!»

– Кончай. Все, отыгрался, – через силу прошептал Артист.

Губы Карла сложились вначале в презрительную улыбку, а затем на лице появилось выражение полной брезгливости, бесконечного отвращения.

– Тебя? Кончать? Ты уже мертвый. – Карл отвернулся и пошел к винтовой лестнице, устало, тяжело, словно на плечах был тяжеленный груз.

Поднялся на лестницу, держась рукой за перила, вошел в кабинет Валентина Акулова. На столе стояла бутылка водки, большая, граненая, и три рюмки из толстого стекла. Карл повернул пробку. Она дрожала в пальцах, бутылка казалась живой, она дважды звякнула о край рюмки.

Законный выпил рюмку и закурил.

Внизу из торгового зала раздался вскрик, затем сдавленный стон, и стало тихо. В этой тишине плыла лишь музыка. Карл различал каждую ноту.

И он сказал сам себе, глядя на бутылку водки:

– Стар я уже для таких дел. Может, на самом деле, на покой пора? А я все трепыхаюсь, трепыхаюсь.

Через полчаса по винтовой лестнице Карл спустился в торговый зал салона. Два трупа, упакованные в черные целлофановые мешки для мусора, лежали между сверкающими автомобилями. Ни капли крови на полу.

Карл взглянул на темно-вишневую «Феррари», на стекло и крыло. Он даже подошел и провел указательным пальцем, хмыкнул, осмотрел зонтик и плащ.

– Я пешком, – сказал он.

Фиксатый блатной хотел возразить, что это не безопасно, но Карл остановил его:

– Грузите их в багажник. Дождитесь хозяина. А я пройдусь. Кстати, дождь так и не начался, – Карл произнес последнюю фразу с такой важностью, словно это для него имело огромное значение, начнется дождь или нет.

Он перекинул через руку плащ и направился к двери. Звук его шагов постепенно становился все тише и тише. Хлопнула дверь. Карл постоял немного во дворе, закурил. Запрокинул голову, посмотрел в небо. Не было ни единой звезды, плотные, темные, наполненные влагой тучи висели над городом. Они были непроницаемые.