Внезапно конец веревки выскочил из воды. Оба они качнулись назад, едва удержавшись на ногах. Отец Уитни растерянно смотрел на лохматый оборванный конец, к которому ничего не было прикреплено.

— Я очень сожалею, — пробормотала Фрэнсис. — Не знаю, что на меня нашло. А вы по моей вине вымокли.

— Нет нужды извиняться.

Он наклонился и легонько приложился губами к ее макушке. Такая фамильярность ошеломила Фрэнсис, но она не могла не признать, что в нежном прикосновении духовного лица было что-то приятное, вернее, нечто успокаивающее расшалившиеся нервы. Уитни отступил на шаг и закатал мокрые рукава.

Боковым зрением Фрэнсис уловила под поверхностью воды что-то плоское, сперва синеватое, потом белое, постепенно подымающееся из глубины.

— Нет! — вскрикнула она, и ее голос далеко разнесся по гавани.

Фрэнсис в ужасе закрыла глаза, уже догадываясь, что вот-вот собирается извергнуть океан. Тело. Голубые джинсы. Обнаженный торс. Босые ноги. Распавшаяся косичка на затылке. Черные волосы колебались в воде, словно пучки водорослей. Карл всплыл лицом вниз, слепо глядя в темную бездну, расставшуюся со своей добычей.

— О боже!..

Ноги ее подогнулись. Фрэнсис качнулась и упала навзничь прямо на груду ящиков, услышала треск ломающегося дерева и ощутила острую боль от впившейся в тело щепки. С трудом приподняв голову, она видела сквозь мутную колыхающуюся пелену, как отец Уитни возится с багром и, перегнувшись через борт, подтягивает тело, зацепив его крюком, а затем, напрягшись, вытаскивает на палубу безжизненного Карла.

На затылке у Карла зияла рана. Борясь с охватившей ее страшной слабостью, Фрэнсис услышала, как священник негромко, с придыханием произнес:

— Да упокоится в мире душа твоя, и да найдешь ты место свое на небесах…

«Леди Хоуп» украсилась добавочной желтой лентой. Смотритель гавани отогнал лодку подальше от оживленного причала в тихий уголок, где она должна была оставаться на приколе до снятия с нее ареста. Лишь изредка сюда добегала, словно заблудившись, усталая океанская волна, и тогда такие же, как «Леди Хоуп», покинутые суда печально стукались друг о друга бортами.

— Если бы за Карла не внесли залог, то сейчас он был бы жив. — Фрэнсис не удержалась и высказала эту мысль вслух, на что Элвис в ответ лишь неопределенно пожал плечами.

После извлечения из воды утопленника события закрутились, но у Фрэнсис остались лишь смутные впечатления от прошедшей ночи.

Вероятно, отец Уитни сразу же известил полицию, потому что тишина почти мгновенно, как ей показалось, взорвалась звуками сирен, топотом ног по сходням и палубе, грубыми мужскими голосами, а световые пятна от фонарей запрыгали повсюду. Какие-то люди под руки отвели ее в фургон, другие щупали пульс, но все эти лица лишь мелькали и исчезали бесследно, словно уносимые вихрем.

Только очутившись в спальне в доме Лоуренсов, Фрэнсис вспомнила слова Карла: «Дневники Хоуп у меня». Вот поэтому они с Элвисом сейчас здесь и полны решимости их отыскать.

Элвис сообщил, что Карл скончался от черепно-мозговой травмы. Удар по голове, нанесенный сзади с левой стороны, раздробил кости и вызвал кровоизлияние в мозг. В легких воды не обнаружено, и это означает, что он умер до того, как его сбросили за борт. Полиция нашла в контейнере с мусором возле конторы смотрителя гавани кувалду со следами крови убитого. С рукоятки сняли отпечатки пальцев. Местный компьютерный архив не выявил схожих, и теперь ими занимается ФБР.

— В шесть утра мы подъехали к нему на квартиру, но там до нас уже кто-то побывал. Все было перевернуто. Дверь просто вышибли, что, впрочем, нетрудно было сделать. Мебель разломали, вспороли матрац, все барахло с полок скинули на пол.

— Как насчет свидетелей? — поинтересовалась Фрэнсис.

— Девочка с первого этажа сказала, что слышала шум наверху, но подумала на Карла. С ним, оказывается, это бывало частенько, особенно по ночам. Он швырял вещи и колотил в стену, срывая злость. Но она не слышала и не видела, чтобы кто-то уходил.

— А соседей по улице опросили?

— У них там круговая оборона. Если коп — значит, враг. Впрочем, одна женщина из дома напротив припомнила, что какой-то малый на роскошной машине интересовался Карлом. То было один раз. С тех пор он больше не появлялся.

— Она смогла его описать? — уточнила Фрэнсис.

— Только то, что он выглядел богачом. Разумеется, это весьма сужает пространство для поиска, — добавил Элвис с иронией.

— Что-нибудь взято из квартиры?

— Трудно сказать. Никто из соседей в гостях у покойника не бывал, и какие сокровища он у себя хранил, неизвестно. В смысле родственников он гол как сокол. Никакой почты, кроме счетов. На ограбление это не похоже. Некоторые ценные вещи на месте — портативное стерео, пара запонок из аквамарина, серебряная рамка для фото.

Фрэнсис задумалась, молча уставившись на далекий горизонт, испещренный мачтами промысловых лодок. По версии Марка, поддержанной Элвисом, убийство Карла — это месть за смерть Хоуп. Но ее почему-то не устраивало такое объяснение.

— С чего начнем? — спросил Элвис.

— Я возьму на себя кубрик, а ты поищи на камбузе.

Они спустились по трапу. Элвис принялся методично выдвигать и задвигать ящички, простукивать стенки. Фрэнсис прошла в носовой отсек и сдвинула за собой створки двери, желая на какой-то момент уединиться и впитать в себя атмосферу скромного убежища Карла. Узкая койка была аккуратно застелена хлопчатобумажным покрывалом. На него падал рассеянный свет из иллюминатора. Вероятно, они приходили сюда, когда Хоуп чувствовала, что не может злоупотреблять гостеприимством Тедди. Фрэнсис коснулась тонкого матраца. Без сомнения, они укладывались на него вдвоем, вплотную прижавшись друг к другу. Сильная рука Карла обнимала худенькую Хоуп. Им хватало места. Они лежали, идеально вписавшись друг в друга, словно ложки, уложенные в футляр. Они вели беседы, делились разными историями, иногда смеялись, иногда переходили на любовный шепот… Прилив нежно раскачивал лодку, и койка тоже качалась. Когда они обращали взор на иллюминатор, то видели небо и звезды на нем.

Фрэнсис вдруг пожалела, что не испытала ничего подобного в жизни. В ее близости с Сэмом было больше покоя и обоюдного умиротворения, чем страсти. В ней чувствовалось дыхание осени, а не жаркий зной лета.

Тряхнув головой и досадуя на себя за посторонние мысли, Фрэнсис взялась за дело. В узком стенном шкафу она прощупала развешанную одежду, в миниатюрном комоде просмотрела стопку белья. Простукала по всей каюте переборки в надежде обнаружить тайник, подняла матрац, и все безрезультатно. Хотя она была расстроена неудачей, но на удачу она не слишком надеялась. Не было особых шансов найти именно здесь дневники Хоуп. Лодку тщательно обыскали после ареста Карла и вторично, еще тщательнее, после его убийства.