Обнаружился мальчишка рядом с Игорем, они о чем-то оживленно болтали, видимо, будучи знакомы. Наверняка этот Игорь знал мельника, соответственно и его сына.

— Семен! — окликнул я мальчишку, отчего тот сорвался с места и побежал ко мне.

— Слушаю, боярин.

— Веди во вторую лавку, эту мы уже подчистили.

— Хорошо, она в соседнем ряду.

Мы направились в соседние торговые ряды, пока не вышли к похожему лабазу, с мешками. Было видно, что эта лавка уступает по размерам той, где мы были. Видимо, Семен поэтому и повел нас сперва к Христосову.

Тут тоже был приказчик, но, как я понял, из родственников купца. После осмотра Игорем мешков с крупами и зерном я расплатился, и мы вместе с телегами направились к выходу.

— Наверное, у местных купцов давно не было таких хороших дней, у двоих скупили товара почти полностью, еще у двоих большую часть, — хмыкнул Ветров, заметив, как нас провожают взглядами местные жители.

— Наварились, я думаю, на нас изрядно, только на оружии сам-два, рассчитывали, конечно, на сам-три, но тут парни пушкари молодцы, нашли несколько мелких дефектов, раздув их до гигантских, — ответил я.

— Сейчас сразу выдвигаемся?

— Да, нужно поторопиться, хотелось бы до темноты дойти до усадьбы.

За воротами стоял наш обоз, который охраняли воины. Народу было достаточно, мы изрядно привлекли внимание, могли и стянуть что, если зазеваешься. Воришек, что бы ни говорили на Руси, хватало.

Положив руку на плечо Семена, он шел рядом как привязанный, и показал на телегу, где устраивался Игорь. Этим жестом я показал мальчишке, что не забыл о нем.

— Все в сборе? — спросил я десятника, что занимался охраной обоза.

— Да. Там только приказчики купца подходили, что стадо пригнали и телеги с курами. Я к стаду послал шестерых воинов, чтобы присмотрели. Они нас на дороге ждут.

— Хорошо. Тогда выдвигаемся.

Нам с сотником подвели коней, мне моего гнедого, а сотнику одного из боевых коней татей. Вскочив в седла, мы возглавили обоз из девяноста двух телег. Десяток воинов охранял сзади. Десяток шел спереди. Остальные создавали боковое охранение. Через полчаса, когда мы отдалились от города на километр, встретились со стадом.

Тут нам пришлось задержаться чуть ли не на час, пока не проверили животину, не уплатили и организовались для дальнейшего движения.

Большую часть коз банально привязали к телегам сзади, по одной или две. Мешки с курами на мешки с зерном, а стадо погнали сзади. Как сказал Игорь, вполне здоровые буренки и бычки. Думаю, Митрофан Авдеевич будет рад, проблема с продовольствием для дружины на ближайший полугод решена, а то уже и так голодающих крестьян приходится обирать. Правда, платя за продовольствие.

Кстати, семеро из возниц, что были из Алексеевки, в складчину купили шесть мешков с мукой, те, что с жучками. Эти возницы успели подзаработать на вырубке кустов, так что деньги у них были.

Шли мы весело. Даже с песнями. Пироги, которые нам оставил корчмарь, за время пути исчезли в наших бездонных желудках. Мне достался кусок со сладкой репой в виде начинки.

Честно говоря, я, избалованный картошкой, был довольно в сложных отношениях с этим овощем. Здесь он был повсеместно, его ДАЖЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ В ЩАХ! Репу я не любил, и это еще было слабо сказано, поэтому, откусив пару раз, сморщился и отдал Семену, этот как пылесос все ел без каких-либо последствий.

К вечеру, за час до того как стемнело, мы въехали в распахнутые ворота имения. Дальше уже командовал Митрофан Авдеевич. Коровники в усадьбе уже были готовы, отремонтированы, так что коров сразу погнали туда, пока воины разгружали телеги в амбары и хлебные закрома. В коровнике уместилось всего тридцать коров, остальных я велел отдать самым бедным семьям, у которых много детей, на прокорм безвозмездно. Митрофан Авдеевич благодарно кивнул, он знал, кому их распределить.

Как и коров, коз мы тоже взяли не всех, штук двадцать, остальные также на распределение, только несколько потрепанные в мешках куры все уместились в курятнике. Когда амбары забили мешками, выяснилось, что нужно разгрузить еще четыре телеги. Те, что с оружием, уже освободились, там суетились Ветров, Корнилов и Синицын, прикидывая, кто из сотни получит оружие. Я, еще когда ехал, составил план кому что. Из сотни ружья в полной мере получают с первого по седьмой десяток, у остальных пока по три-четыре ствола. Все кавалерийские ружья, как старое, так и вновь закупленное возвращаются на ушкуи, они уже считались судовым оружием. Пистолеты для пушкарей, опыт подсказал, что они им нужны. По пушкам, две картечницы из шести идут на ушкуи, остальные используются для обороны усадьбы. Из трех шестифунтовых одна в трюм «Беды», как НЗ, остальные остаются в усадьбе. Синицын успел не только принять оружие и боеприпасы, но и распределил расчеты, закрепив за каждым определенное орудие.

Тюки с материей отправились в дом, скоро все швеи Алексеевки и ближайших деревень сядут за иголку и будут шить униформу моим бойцам, зарабатывая себе этим на хлеб.

Пришлые возницы, получив плату, не оставаясь в усадьбе, сразу сформировав обоз, вышли со двора и отправились обратно. Как мне сообщили дозорные, они дошли до леса и встали там на ночевку, образовав из тридцати двух телег неправильный круг. Опытные, все сделали для обороны. Наши же крестьяне заночевали в усадьбе.

Так этот нелегкий день наконец закончился. Перед тем как идти спать, я пристроил Семена под командование Синицына, у него основной контингент расчетов чуть старше мальчишки, так что обучит как надо, опыт уже наработали. Его уже даже поставили на довольствие и включили в один из расчетов. Ничего, освоится.

— Ну что там? — спросил я Немцова. «Беда» уткнувшись в заросли ивы, стояла на выходе из протоки, малое судно за нами. Густо растущие тут ивы не давали со стороны реки рассмотреть наши суда, включая мачты. Такое впечатление, будто их тут специально посадили. Хотя кто знает, может, и специально.

— Две ладьи на Ильмень идут, к Новгороду, стало быть, — передал он мне слова наблюдателя.

— Тогда ждем, когда пройдут, выходим и следуем за ними.

— Хорошо, боярин.

Как только ладьи скрылись за поворотом реки, мы вышли из протоки и последовали за ними. Через два часа, когда мы почти догнали купеческие ладьи, нам в борт ударила высокая волна, нас вынесло течением на Ильмень-озеро.

— Красиво тут, — пробормотал я, отходя от борта.

Берега действительно были живописные, красивая девственная природа, только цвет воды был немного желтоватый, а так красота.

— Долго нам еще? — спросил я Федора, он стоял у кормового весла и в трубу наблюдал за одной из ладей, шли мы почти параллельно, практически обогнав их.

— Сорок верст, потом спускаемся по Волхову, он из озера вытекает, и в пяти верстах будет Новгород.