Джеб встает и начинает расхаживать взад-вперед перед залитыми дождем окнами. На улице почти совсем стемнело.

Когда я чувствую, что Куинн расслабляется у меня в руках, то беру ее за плечи и заглядываю в глаза.

– Ты в порядке?

Она жестко закусывает губу. Ее сухие глаза покраснели, на скулах выступили красные пятна.

– Думаю, нам стоит подняться наверх и принять короткую ванну – как насчет этого? Напустим туда пены, хорошо?

Я не уверена, что разумно купаться в такую грозу, но больше ничего не могу придумать. Это что-то конкретное и утешительное.

* * *

Я сижу рядом с Куинн, пока она отмокает в ванне, потом растираю ее большим махровым полотенцем. Все это время она остается молчаливо и странно отрешенной, отчего я снова начинаю нервничать. Оставляю ее переодеться, чтобы не казаться навязчивой, и спускаюсь вниз.

Джеб подходит и берет меня за плечи.

– С ней все нормально?

– Надеюсь, что да. Это займет какое-то время. – Я колеблюсь. – Наверное, нам будет нужно найти профессионального терапевта, который поможет разобраться в этом, поскольку сейчас я сама не знаю, что делаю.

Пока я говорю, понимаю, что мы уже образуем некое подобие неблагополучной семьи. И мы не готовы. Все происходит помимо нашей воли, несмотря на любые попытки замедлить развитие событий. Несмотря на цель Джеба и желание Софии, чтобы он сначала восстановил свое доброе имя.

– Что еще случилось возле детского лагеря? – тихо спрашивает Джеб. – Там было что-то еще, да? Я видел, как ты набросилась на этих женщин, Рэйчел. Что ты им сказала?

Ослепительная белая вспышка молнии озаряет небо над озером, и почти сразу же гремит гром. Я вздрагиваю, когда свет снова начинает мигать. Грохот отдается грозным рокотом со стороны горных вершин.

– Я рассказала им все, что мы думаем. О Мэрили в медной шахте, о джипе, о музыке регги.

– Ты все рассказала?

Я не отвечаю.

– Зачем?

– Я вышла из себя. Извини, Джеб, но я взбесилась, когда они назвали ее «дьявольским отродьем». Все вывалилось наружу, прежде чем я успела подумать об этом.

– Что именно ты сказала?

Я убираю волосы, упавшие на лицо.

– Все. Я сказала, что нам известно, как Люк одолжил джип Адама и как девушки побежали к парням возле этого джипа. Я предположила, что они могли увезти девушек к шахте, что Мэрили могла умереть там. Я сказала, что они попытались отвезти Эми на север, чтобы отвлечь внимание от шахты. И что они сговорились о лжесвидетельстве против тебя. – Я с трудом сглатываю. – Я сказала им, что Эми запомнила татуировку в виде дракона.

Он резко отворачивается и смотрит в черное, залитое дождем окно.

– Проклятье, – тихо произносит он.

– Ты хотел хорошенько встряхнуть их, Джеб. Я это сделала.

– Да, но… – Он поворачивается ко мне. – Боже, если Беппи расскажет Клинту…

– Думаешь, он сразу явится за нами?

– Я думаю, что он сразу же пришел за Эми, а потом за Софией и Питером. Он не терял времени даром. Я уверен, что это был он. – Внезапно Джеб хватает меня за плечи. – Слушай, тебе нужно собрать вещи. Когда Куинн закончит с переодеванием, я увезу вас отсюда.

– А как насчет доказательств, Джеб?

– Доказательства захоронены на дне шахты, Рэйчел. Они никуда не делись за последние девять лет и не денутся теперь, несмотря на пожар. Моя первоочередная задача – обеспечить безопасность для тебя и Куинн, укрыть вас от этих людей, вывезти из города. Мы узнали, что можем сделать здесь. Мы получили массу информации и возможностей для продолжения работы. Теперь мы можем действовать издалека. Мы можем привлечь внешнюю помощь. Этот город слишком испорчен, слишком погряз в прошлом, чтобы справиться с делом изнутри. Здесь становится слишком опасно для тебя. И для моей дочери. Я вывезу вас отсюда.

– Джеб…

– Мне также не нравятся эти пожары и эта погода. Мы уезжаем. Поднимайся наверх и собери свои вещи.

* * *

Когда Лили вернулась домой вместе с сыновьями, то увидела, что Адам побывал дома, но снова ушел. Его мундир лежал на кровати, зато туристические ботинки исчезли вместе с курткой. Она пробовала дозвониться на его мобильный телефон, но он не отвечал.

Лили поставила замороженную пиццу в духовку и велела мельчикам поскорее принять душ и переодеться. Она включила радио и послушала новости о пожаре. Пожар на Маунт-Баррен быстро распространялся вниз по южному склону. Нисходящие воздушные потоки были достаточно сильны для того, чтобы огонь мог перескочить через дренажную зону Кайбер-Крик и перекинуться на Медвежью гору. Если это произойдет, то город окажется в опасности. На всякий случай она уже упаковала вещи первой необходимости перед тем, как поехала забирать детей из лагеря.

Лили расхаживала взад-вперед, снова и снова пытаясь дозвониться до Адама. Ответа по-прежнему не было. Она подумала о джипе, который принадлежал ему еще в то время, когда он ухаживал за ней. О музыке ска и регги, которую он любил. Наклейка на бампере… как она выглядела? Где-то была фотография.

Лили вошла в кабинет Адама и порылась на полках в поисках старого фотоальбома. Она нашла альбом, перелистала страницы и замерла, когда увидела нужную фотографию. Они с Адамом стояли в обнимку; к тому времени он уже три года проработал в полиции. Они стояли перед его джипом с гавайской наклейкой на бампере, точно такой же, как описывала Рэйчел. Лили положила альбом на полку и быстро перебрала стопку компакт-дисков. Много ямайского ска и регги, включая Дамани Джакиля.

Она подумала о его давнем споре с матерью. Об окровавленной толстовке.

Что знала или скрывала Шейла? Пыталась ли она вместе с Адамом защитить Люка? Если об этом станет известно сейчас, с карьерой Адама будет покончено. Это погубит их семью. Ее имя смешают с грязью. Ее сыновья подвергнутся незаслуженному осуждению.

Когда Лили двинулась с места, чтобы положить обратно компакт-диск, она задела мышку Адама, и монитор его настольного компьютера осветился. На экране появился документ в формате Word. Это было письмо, адресованное начальнику полицейского участка, старшему констеблю Рою Макину.

Лили наклонилась вперед, и горечь подступила к ее горлу, когда она увидела, что написал ее муж.

«С глубоким сожалениями я вынужден представить вам некоторые факты, связанные с делом Джебедии Каллена девятилетней давности…»

У нее зазвенело в ушах.

Это было признание. Полноценное признание, компрометировавшее Адама и его мать. И автоматически обвинявшее группу из четырех человек – Люка, Клинта, Харви и Леви – в групповом изнасиловании девушек и в убийстве Мэрили.

Она поднесла руку ко рту, когда прочитала о том, что система GPS в его джипе отследила маршрут автомобиля к шахте и обратно к железнодорожному переезду у Грин-Ривер, а потом на север от гравийного карьера. О том, как на следующий день маршрут оказался стертым. О том, как Адам нашел золотой медальон с изображением святого Христофора в своем джипе, после того как Люк пригнал машину домой. О том, что Люк приехал домой в окровавленной толстовке. О том, что его мать добавила толстовку к списку улик, якобы обнаруженных в автомобиле Джеба.