В Лужском районе два полка нашей дивизии окружили немцы. Они бросили против нас всю мощь артиллерийского и минометного огня. Мы были вынуждены отступить в непроходимое болото. Болото сверху было под снегом, а внизу при 20 градусах мороза — вода. Мы были в валенках. Немцы держали нас на болоте 3 суток, и немало наших бойцов замерзло.

Когда мы вышли из болота, то штаб дивизии нашли за 50 км от фронта, в Луге. Нас, связистов, обслуживавших 261-й полк, уже списали как погибших, и наши «ворошиловские» 100 г уже пропили, как поминают умерших. Я был тогда командиром взвода. Мой помощник Алексей Коротаев кинулся к начпроду — хотел застрелить, но мы не допустили. Нам тут же выдали паек и дали 3 дня отдыха.

Все деревни в Ленинградской области были сожжены, только торчали печные трубы. В одной деревне вылез из подвала 85-летний старик и протянул нам угощение — тарелку с двумя картофелинами. В другой деревне, на р. Нарве, лежала убитая женщина. По ней — при 20-градусном морозе — ползал грудной ребенок. Наши медики подобрали его. Не знаю, выжил ли…

Мы захватили Нарвский плацдарм и задержались на нем. Кормить солдат было нечем. Однажды меня вызвал командир 192-го батальона связи капитан Невский и сказал: «Возьми пару лошадей с подводами, нагрузи трофейных мин да попроси у саперов бикфордова шнура и запалов. Возьми 5 человек солдат и поезжай в Ленинградскую область — в те места, где мы проходили. Там озера большие, наглушите рыбы: надо накормить солдат».

Поехали мы в район д. Маклочно. На опушке леса увидели группу женщин и свежевспаханное поле. Мы остановились. Оказывается, 12 женщин были впряжены в плуг, а одна старушка ими руководила. Вот так и пахали — на себе.

Непроизвольно выступили слезы. Я — солдат, прошел всю войну, видел трупы многих однополчан, кровь, смешанную с землей, слышал вой снарядов, свист пуль, разрывы бомб, но не знал, что делается в тылу. А она вот — наша Россия…

Мое многострадальное поколение пережило страшные муки. Когда молодые говорят, что, мол, вы завоевали, я думаю, что они не представляют себе того, что нес нам Гитлер: ведь он обещал каждому своему солдату по 100 га нашей земли и по 10 русских семей — батраков — в придачу… Свободы не ценят, потому что не потеряли, но дороже воли и Родины ничего на свете нет…

И. И. Беликов,

бывш. рядовой 261-го сп 2-й сд 59-й армии

376-я дивизия — сибирская, формировалась в Кемеровской области в августе 1941 г. Эшелонами прибыли в Череповец, оттуда — на Волхов. Участвовали в тяжелейших, изнурительных боях между Чудово и Киришами. Штурмовали Пертечно, Пехово, Водосье…

Волхов наш полк форсировал у д. Заважа 25 декабря. Атаки на западном берегу реки оказались успешными, но и потери были большими: в стрелковых батальонах осталось по 25–30 человек. Водосский плацдарм мы удерживали до марта, передав его затем 288-й сд.

В связи с перекрытием немцами горловины прорыва у Мясного Бора командование Волховского фронта издало приказ: освободить коммуникации 2-й ударной армии.

24 марта саперы лейтенанта Нистратова разминировали передний край, эвакуировали три наших подбитых танка.

25 марта немецкие автоматчики разбили КП 1250-го полка, погиб командир — майор Хотомкин. 943-й ап поставил на прямую наводку все пушечные батареи. Отличилась 2-я батарея лейтенанта Архипа Маздюка: артиллеристы подбили четыре немецких танка, уничтожили 50 автоматчиков.

28 марта усилиями 376-й дивизии с севера и 382-й с юга «коридор» шириной 800 м был пробит, наши дивизии соединились. Цена прорыва была велика: в ротах осталось по 15–20 штыков, погиб комдив Д. Угорич.

943-й ап направили в Копцы для поддержки наступления 52-й армии. Здесь погибли почти все офицеры второй батареи, в том числе и комбат Архип Маздюк.

Бои в «горлышке» стоили больших жертв. Если на 1 января 1942 г. в нашей дивизии состояло 10 530 человек, то на 1 апреля — 3960[49].

10 мая немцы окружили 1248-й полк. Батальонный комиссар С. А. Вакула и младший лейтенант 943-го ап П. Синицын организовали круговую оборону. Комдив Г. П. Исаков создал сводный батальон и 13 мая сам повел (его в наступление. Кольцо окружения было прорвано.

Потери дивизии в мае составили 2388 человек[50].

Получив пополнение, 376-я сд держала оборону (западнее деревни Мостки. Здесь ее прижала к земле вражеская авиация: немецкие бомбардировщики группами по 10–15 самолетов наносили удары каждый час. Храбрость, выносливость, смекалка наших солдат не могли компенсировать действие авиации противника.

Дивизия активно сражалась на правом фланге горловины вплоть до июня 1942 г. За три месяца боев у Мясного Бора были разгромлены полицейская дивизия СС, добровольческие легионы «Нидерланды» и «Фландрия», сформированные из голландских и бельгийских фашистов.

К 1 августа в дивизии осталось 2601 человек. Мы вошли в состав 8-й армии и приняли участие в Синявинской операции, начавшейся 27 августа 1942 г.

А. И. Болотин,

бывш. топограф 1250-го сп 376-й сд 59-й армии

До войны я служил на Дальнем Востоке. После окончания полковой школы был назначен замполитрука противотанковой батареи 317-го полка 92-й сд. Когда началась война и миновала угроза нападения Японии с востока, часть дальневосточных дивизий была переброшена под Москву и Ленинград.

92-я дивизия несколькими эшелонами прибыла на ст. Неболчи и 31 октября приняла первый бой под с. Петровское. Дивизия успешно наступала, освободив более 30 населенных пунктов. В начале января 1942 г. при форсировании Волхова меня ранило и я оказался госпитале.

По выздоровлении попал уже в другую, сформированную в г. Кургане 165-ю сд. Мы прибыли в Малую Вишеру 10 мая и скрытно, лесными дорогами, вышли к Волхову. В районе совхоза «Красный ударник» (д. Захарьино) переправились по понтонному мосту на левый берег и вступили в бои по освобождению 2-й УА из окружения.

Наступление началось 5 июня в 4 часа утра. Участвовали стрелковые, артиллерийские, минометные части, включая «катюшу», которая дала один залп. Было несколько наших самолетов, но в основном в воздухе господствовали немецкие «юнкерсы» и «мессершмитты».

Одна батарея нашего дивизиона стояла на обочине шоссе в сторону Новгорода, охраняя от возможного наступления немецких танков. Две участвовали в прорыве: двигались вдоль насыпи узкоколейки и били по огневым точкам (пулеметам и полковой артиллерии) противника. Били только прямой наводкой. Каждый снаряд был на учете, дороже хлеба и золота. Доставляли их вручную, на себе.