Дэвид торопливо допил остатки шоколада и поставил пустую чашку на угол стола — подальше от бумаг, которые сушились на куске льняной ткани.

— Где? — спросил он. — Где сейчас «Медуза»?

Однако Сант-Анджело уже ответил на ряд их вопросов.

Теперь настал его черед. Он повернулся к Дэвиду.

— Сначала скажите, почему вы — или ваша клиентка — так сильно желаете найти это зеркало?

— Оно очень ценное, как, впрочем, и все вещи, которые создал Челлини.

Маркиз отмахнулся от такого объяснения, как от жужжащей мухи.

— Если вы не хотите быть откровенными со мной, давайте закончим наш разговор.

— Скажи ему, — прошептала Оливия.

Дэвид не знал, как поступить. Он боялся, что маркиз, услышав честный ответ, посчитает его сумасшедшим. Сант-Анджело терпеливо ждал.

— Моя клиентка полагает, что «Медуза» обладает магической силой.

— Какой?

Дэвид снова сделал паузу.

— Речь идет о бессмертии, — выпалила Оливия.

Дэвид думал, что маркиз рассмеется. Но он опять ошибся. Сант-Анджело не шелохнулся и ничуть не изменился в лице.

— А вы? — спросил маркиз у Дэвида. — Каково ваше мнение? Вы тоже думаете, что зеркало может наделить бессмертием?

— Я должен верить.

Этот ответ удивил хозяина.

— Должны? Почему?

— Речь идет о спасении человеческой жизни.

— Жизни вашей клиентки?

— Моей сестры.

Ему пришлось изложить свою историю — благо, маркиз оказался внимательным слушателем. Пусть все будет начистоту, думал Дэвид. У него — и тем более у Сары — не осталось времени на игры. Пока он описывал свои поиски зеркала, Оливия раз за разом вмешивалась в его повествование и уводила рассказ в сторону. Но если Дэвид поначалу тревожился, что ее упоминания о Третьем рейхе и об оккультных увлечениях Гитлера отвлекут Сант-Анджело или вызовут у него недоумение, то вскоре он убедился в обратном. Казалось, ничто в их рассказе не удивляло, не пугало и даже не изумляло маркиза. Он либо был самым доверчивым человеком на свете, либо знал, что они говорили правду. Хотя как он мог знать об этом? Его реакция оставалась для Дэвида полной загадкой.

Когда их рассказ подошел к концу, Сант-Анджело с задумчивым видом поднялся с кресла и, опираясь на трость, медленно направился к камину. Он оперся одной рукой на полку и замер, глядя на огонь. Затем, не поворачиваясь к ним, он тихо произнес:

— Годы назад в другой стране я знал чудесную женщину.

Поленья трещали на решетке, и оранжевые искры взлетали среди алых языков огня.

— Мне казалось, что только она, единственная в мире, верила в силу «Медузы».

Дэвид и Оливия молча обменялись взглядами.

— Она была очень красивой. Фактически ее считали одной из лучших натурщиц.

Дэвид почувствовал, как по его спине пробежал легкий холодок.

— Сотни художников пытались изобразить на холсте ее красоту, но, к сожалению, ни одна из их картин не уцелела. Многие скульпторы ваяли ее тело, однако мрамор и бронза не могли передать главную особенность лица этой женщины.

— Какую именно? — спросил Дэвид, зная каждой клеткой мозга, о чем собирался сказать Сант-Анджело.

— Цвет ее глаз, — ответил маркиз, обернувшись, чтобы посмотреть на гостя. — Они были фиолетовыми.

Дэвид понял, что он взглядом и выражением лица уже ответил на вопрос, который хотел задать Сант-Анджело.

— Вам не следует возвращаться в отель этой ночью, — сказал маркиз. — Слишком большой риск. Лучше переночуйте в моем доме. Утром я расскажу, где находится предмет, который вы ищете.

Он снова повернулся к огню, и опустил голову на грудь. Трость из слоновой кости мерцала, как раскаленное железо.

* * *

В их спальной на втором этаже кто-то успел уже перестелить постели, задернуть шторы и притушить свет ламп. Дэвиду не верилось в происходящее: еще вчера вечером он уворачивался от ножа в тесном купе поезда, а сегодня ему предоставили роскошную комнату в парижском особняке… Он посмотрел на свою спутницу, одетую в большую пижаму, затем перевел взгляд на широкую постель с четырьмя столбами и пологом.

Оливия взобралась на постель и, похлопав ладонью по матрацу, сказала:

— Знаешь, она достаточно большая для двоих.

Дэвид снял халат, кинул его на кресло и сел рядом на одеяло.

— Ты думаешь, маркиз говорил нам правду? О том, что он знает, где искать «Медузу»?

— Наверное, знает, — ответила Оливия. — Лично я считаю, что это может подождать до утра.

Она передвинула подушки и сняла покрывало с постели.

Дэвид вспомнил, что не говорил с Гэри и Сарой уже двадцать четыре часа. Его телефон расстреляли из пистолета, а мобильный Оливии утонул в озере. Он осмотрелся по сторонам.

— Здесь нет телефона, — прочитав его мысли, сказала Оливия. — Я уже проверила.

— Тогда я спущусь вниз.

Он начал вставать, но Оливия потянула его обратно.

— Дэвид, это тоже может подождать. Хотя бы несколько часов. Твоя сестра нормально чувствовала себя, когда ты звонил ей в последний раз?

— Да.

— Тогда успокойся. Позвонишь ей утром. Сейчас подумай о себе.

Она обняла его.

— Подумай о нас.

Оливия сняла его очки, положила их на столик и выключила лампу. Комнату освещал лишь отсвет уличных фонарей, проникавший в щель между шторами. Их окна выходили на бульвар, за которым темнел старый парк с искусственным озером и лодочной станцией.

— Ты видишь меня без очков? — пошутила Оливия.

— Местами.

Она склонилась над ним и поцеловала его в губы.

— Тогда ты знаешь, где меня искать?

Она со смехом нырнула под одеяло.

— Попробую догадаться.

— Найди меня, герой.

Дэвид приподнял одеяло, пошарил под ним рукой и почувствовал теплое тело Оливии. Ее глаза сияли в темноте. Черные волосы рассыпались на белой подушке. Опираясь на локоть, он склонился, чтобы поцеловать ее.

— У-у-м, — промурлыкала она. — Ты пахнешь горячим шоколадом.

— А мне кажется, что это ты так пахнешь.

Он поцеловал ее снова.

— Да, это ты.

Он обвил рукой стройную талию Оливии и притянул к себе. Она обхватила руками его шею.

— Помнишь тот день, когда ты прогуливался по площади? — спросила она.

— Да.

— Наверное, это была судьба.