— Или, — сказала она обманчиво-мягко. — Брат, скажи мне, пожалуйста, что знаешь, кто твоя пара. 

Я вдохнул и выдохнул, разглядывая узоры у себя на щеке. 

— Понятия не имею.        

*

— Кто моя пара?

— Не скажу.

— Если ты не скажешь, я отдам тебя на опыты. 

— Отдавай!

— На воротник пущу!

— Пускай! — зарычал Бонифаций, раздуваясь, как шар. — Пускай на воротник, или куда ты там хочешь! Но как же до тебя не дойдёт никак: не могу я тебе сказать, кто она! Не могу!

Я оскалился, угрожающе надвигаясь на этого... предателя.

— По крайней мере, это она, — сказала сестра. — Уже что-то. Брат мой, пожалуйста, перестань обижать пушистого господина. Он не виноват, что ты… кхм… проморгал свою пару. 

— Вот-вот! — подпрыгнул Бонифаций и стал бочком продвигаться в сторону Иэ, явно надеясь спрятаться у неё за спиной. — Сам дурак, а всё валишь… с больной головы на здоровую. 

Я хмыкнул:

— Этот твой божок, значит, играет в свои игры, а я здесь — дурак?

Кот вздохнул, обернул хвост вокруг лапок и на удивление серьёзно посмотрел на меня.

— Я — маленькое существо, — сказал он неожиданно спокойно. — Всего лишь один из котов Проклятого Леса, который согласился ввязаться в переделку с большими, страшными и ужасными вами. Послужить своему Господину, чтобы в будущем получить человеческий облик и прожить несколько тысяч лет. Я не могу отвечать за богов и принцев, понимаешь? И правду раньше времени тебе открыть тоже права не имею. Уже объяснял, почему. 

Я вздохнул и устало прикрыл глаза. 

Не хочется в этом признаваться, но Бонифаций в чём-то прав. Может, он и ехидный невыносимый клубок шерсти, который неведомым образом изодрал все мои киото… Но он точно при этом не виновник всех моих проблем.

Совершенно точно и вполне определённо не.  

— Всё в порядке, пушистый господин, — улыбнулась сестра, включая своё непередаваемое светское сияние. — Мой брат порой бывает ужасно груб, но я надеюсь, вы простите его в этих обстоятельствах: не каждый день на дракона сваливаются такие новости… Но меня очень заинтриговало то, что вы сказали. Получается, в этом мире существуют свои, местные оборотни? Которые рождаются в зверином обличье, а потом учатся принимать человеческое? Это так интересно! И, видимо, непросто? Вы так мужественны!

Ну-ну. Ещё бы Иэ не попыталась выудить такую ценную информацию… Но не знаю уж там, как скоро Бонифаций собирается стать человеком, но на кокетство купился, как обычный мужчина: раздул шерсть от важности и гордо посмотрел на сестру.

— Да, — сказал он, — а вы что думали, вы одни, пришлые из шестого мира, облик менять умеете? А мы так, в сторонке постой? Нет уж! Любое разумное животное в нашем мире, получив благословение в Храме или заключив сделку с Лесным Царём, может со временем получить себе человеческий облик. Ну, или условно человеческий, потому что многие наши любят для красоты хвосты там отрастить, уши пушистые… да не важно. И это не так, как у вас: родился — и в зверя превратился. Зверем, если надо, каждый дурак стать может! А вот получить человеческое обличье… здесь годы нужны. И работа над собой. И служение Тёмным Богам. И много упрямства. А потом уж получаешь в награду способность превращаться… Если достоин, конечно. 

Мы с сестрой выразительно переглянулись. Я вспомнил дневники деда, который утверждал, что, чтобы уничтожить Храмы Лесного Царя, ему приходилось сжигать леса, их окружающие. “Там жило слишком умное зверьё, — значилось в одном из дневников. — Они мешали уничтожить Храмы, так что мы, Император, приказали истребить всех этих заколдованных тварей без жалости и сомнения”.

Ладно. Ладно. Думаю, возможно у Лесного Царя есть некоторые поводы злиться на нашу семью. 

Очень хорошие поводы, если уж быть честным с самим собой. 

— Что же, — сказала сестра, — это действительно потрясающе, пушистый господин! Но у меня есть к вам просьба. Да, вы не можете рассказать, кто она такая. Но намекнуть вы можете, так? Пока что мы имеем вот что. Либо пара наследного принца — человеческая женщина, с которой он провёл ночь полгода назад и которая скрыла метку. Либо его пара — не человек, и тогда есть варианты. Либо он встретился с ней около полугода назад, либо она беременна и сегодня проявилась магия ребёнка… И, насколько я понимаю, у разных магических существ это происходит на разных сроках?

— Верно, — сказал Бонифаций. — Да и так разброс очень большой. У большинства морских фоморов, например, это произойдёт примерно через месяц после зачатия, когда они поместят дитя в икринку. У сидов месяце на третьем-четвёртом. У селенити примерно на втором, когда ребёнок перемещается в энергетический кокон. У ведьм примерно на четвёртом-пятом месяце… По-разному, в общем. 

— Но в среднем, от одного до пяти? — уточнила сестра.

— Ну, примерно так, — муркнул Бонифаций.

Иэ вздохнула. 

— Значит, придётся проверять всех, с кем ты был последние полгода… Брат, сочувствую.

Я сдавленно простонал.

— Я вот стесняюсь спросить, — подал голос “фей”. — Но всё равно спрошу. Я уже понял, что брат у тебя, госпожа, умом не блещет. И сваливает на тебя свою работу. Но всё равно не понимаю: он что, пару свою почувствовать не может? Притяжение там, чувство собственности. Нет, ничего?

— Довольно, Деррен, — глаза Иэ сверкнули льдом. — Извинись! Немедленно. Как ты смеешь так говорить с наследным принцем?

Фей холодно посмотрел мне в глаза.

— Он не мой принц, — ответил он сухо. — Госпожа Иэ — моя принцесса. И моя госпожа. И… та, с кем я связан. Она не спит уже две недели, недавно едва не погибла и одержала несколько дипломатических побед. А теперь я смотрю на малолетнего повесу, который не в силах сосчитать своих любовниц. И не способен узнать собственную пару. Почему я должен выказывать ему уважение? Пока что он точно не достоин своего наследия.

Интересно. И я, кажется, заслужил. 

— Деррен! Выйди вон, — глаза Иэ потемнели. — Иди в мою комнату и не покидай её. Меня не волнует откат от связи и прочее; потерпишь. Ты перешагнул черту, и если наследный принц потребует наказания, я не буду вправе возразить…

— Я не потребую, — вмешался я. — Но у меня к вам, ребята, вопрос: а вы-то на парность проверялись?

— Нет, — отрезала сестра. — И я не собираюсь спать с кем-то, кто связан со мной рабскими узами! Это низко! И неэтично, в конце концов! Брат, я…

— Понял, принял, — сказал я спокойно. — Иэ, твой… фей во многом прав: тебе стоит поспать. А мне — внимательно подумать. Проблема только в том, что у меня ничто ни с чем не сходится. Мне неприятно в этом признаваться, но я не могу доверять своему парному чутью. Оно каждый раз указывает на разных существ, которые при этом никак не могут быть моей парой.