– Я пытаюсь установить именно это, – общение Сунь с машинами начинало накладывать отпечаток на ее речь.

– Он их отключил, – сказала Вардани просто.

– Что отключил? – переспросил Депре.

И по голосу археолога я понял, что та улыбается:

– Нанобы существуют в электромагнитном поле. Оно обеспечивает связь между ними. Портал просто отключил поле.

– Сунь?

– Госпожа Вардани права. Я не могу обнаружить никакой электромагнитной активности вблизи объекта. И никакого движения.

Какое-то время, пока все переваривали информацию, тишину в наушнике нарушало только шипение статики. Затем послышался задумчивый голос Депре:

– И в эту штуку мы сейчас полетим?

* * *

По сравнению с тем, что произошло, и с тем, что ожидало впереди, открытие портала прошло на удивление обыденно. За две с половиной минуты до конца обратного отсчета шары ультрафиолетового света, которые нам показывала Вардани на экранах-филигранниках, начали постепенно становиться видимыми, проявившись в образе мерцающих лиловых полос на внешних краях шпиля. При дневном свете это зрелище производило впечатление такое же невнушительное, как посадочный маяк в рассветные часы.

За восемнадцать секунд что-то начало происходить в глубине складок – что-то похожее на трепетание крыльев.

За девять секунд на макушке шпиля без всякой помпы возникла черная точка. Она была блестящей, как капля высококачественной смазки, и, похоже, вращалась вокруг собственной оси.

Восемью секундами позже точка неторопливо и плавно растянулась до основания шпиля, а затем ниже, скрыв из виду подножие, а затем и примерно метр песка.

Перед нашими глазами предстала темная сфера и мерцающие в этой темноте звезды.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Не люблю дальний космос. От него едет крыша.

Дело не в опасности. В космосе можно позволить себе больше ошибок, чем на дне океана или в ядовитой атмосфере – такой, например, как атмосфера Глиммера V. В вакууме ошибка может обойтись вам не так дорого, и я несколько раз испытал это на себе. Глупость, рассеянность и паника повлекут за собой вашу смерть не с такой неумолимой неизбежностью, как в более суровой среде. Проблема в другом.

Орбитальные станции висят над Харланом на пятисоткилометровой высоте и без промедления сбивают любой летательный аппарат крупнее шестиместного вертолета. Случались редкие исключения, но пока еще никто не смог установить их причину. Как следствие, харланцы нечасто поднимаются в небо, и боязнь высоты – явление столь же распространенное, как беременность. В восемнадцать лет, когда я, тогда еще солдат морской пехоты Протектората, впервые облачился в вакуумный костюм, мой мозг совершенно оцепенел, и, глядя вниз, в бесконечную пустоту, я слышал лишь собственное тихое поскуливание. Путь вниз казался очень долгим.

Подготовка посланников помогает справиться с большинством страхов, но ты прекрасно знаешь, что именно пугает тебя, так как чувствуешь, когда подготовка вступает в силу. Я чувствовал это каждый раз. На высокой орбите над Лойко во время бунта пилотов; десантируясь вместе с вакуум-коммандос Рэндалла в районе внешней луны Адорасьона, и еще однажды в глубинах межзвездного пространства, играя в смертельные салочки с членами «Риэлтерской команды» вокруг корпуса захваченной колониальной баржи «Мивцемди», в бесконечном падении вдоль траектории ее движения, на расстоянии нескольких световых лет до ближайшего солнца. Перестрелка у «Мивцемди» была худшим из этих воспоминаний. Я до сих пор вижу ее в кошмарах.

«Нагини» проскользнула в проем, образованный порталом в трехмерном пространстве, и повисла посреди пустоты. Я выдохнул вместе со всеми остальными, синхронно затаившими дыхание, когда штурмовик начал вхождение, встал и направился к пилотской кабине, слегка подлетая на ходу из-за коррекции гравиполя. Звездная равнина уже была видна на экране, но я хотел рассмотреть ее хорошенько через укрепленные прозрачные носовые панели. Нет лучшего средства против страха, чем взглянуть врагу в лицо, прочувствовать бездну, разверзающуюся у самого твоего носа. Осознать, где ты находишься, всеми животными корнями своего естества.

Открывать двери между отсеками идет вразрез с правилами поведения в дальнем космосе, но никто не стал меня останавливать, хоть все и видели, куда я иду. Амели Вонгсават удивленно взглянула на меня, когда я вошел, но и она промолчала. Но, с другой стороны, она была первым пилотом в истории человечества, осуществлявшим мгновенную переброску с высоты шесть метров над поверхностью планеты в глубь открытого космоса, так что, подозреваю, ее мысли могло занимать кое-что другое.

Я устремил взгляд через ее левое плечо. Потом опустил глаза и почувствовал, как мои пальцы вцепились в спинку кресла.

Страх получил подтверждение.

Знакомый сдвиг в голове, словно в ослепительно ярком свете захлопнулись герметические двери, отсекая доступ к определенным участкам мозга. Подготовка.

Дыхание выровнялось.

– Если собираешься здесь оставаться, советую присесть, – сказала Вонгсават, не отрываясь от монитора гравитации, поднявшего тревожный писк из-за внезапного исчезновения планеты под нами.

Я проковылял к месту второго пилота, сел и начал нашаривать ремни.

– Что-нибудь видишь? – поинтересовался я, тщательно имитируя спокойствие.

– Звезды, – ответила она коротко.

Я помолчал, привыкая к открывавшемуся передо мной виду, чувствуя, как саднят напряженные мышцы в углах глаз в инстинктивном желании хотя бы на периферии зрения найти проблеск света в океане этой беспроглядной тьмы.

– Ну что, насколько мы далеко?

Пальцы Вонгсават забегали по астронавигационной панели.

– Если эта штука не врет, – она тихо присвистнула, – семьсот восемьдесят с лишним миллионов километров. Можешь себе представить?

Это означало, что мы находимся на самом краю орбиты Банхарна, одинокого, ничем не примечательного газового гиганта, несущего караул возле внешних пределов системы Санкции. Еще на триста миллионов километров дальше по эклиптике обреталось замкнутое в кольцо море мелкого камня, слишком рассеянное, чтобы его можно было назвать поясом, но по какой-то причине так и не образовавшее небесное тело. В паре сотен миллионов километров по другую сторону от этого располагалась Санкция IV. Где мы находились примерно сорок секунд назад.

Внушительно.

Конечно, межзвездный пробой может еще быстрее доставить на такое большое расстояние, что кончится бумага записывать нули. Но для него человека надо сначала оцифровать, а потом загрузить в новую оболочку по другую сторону, а это время и технологии. Целый процесс.