Теперь о том, что это – убийство, самоубийство или несчастный случай. Несчастный случай я отметаю сразу, так как Евгений Георгиевич был совершенно трезв. Остается самоубийство или убийство. Самоубийство я решительно отвергаю, потому что такие люди, как Евгений Георгиевич, самоубийством жизнь не кончают. Остается одно – убийство. Когда мы подходили к станции метро «Маяковская», неподалеку остановилась черная «Волга», из нее вышли двое мужчин и вошли в метро прямо перед нами. Я еще подумал: «Странно – люди оставляют машину и идут в метро». Они даже не поставили ее на сигнализацию. Я не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, что вышедшие из «Волги» и вошедшие в метро мужчины те же, что стояли рядом с Евгением Георгиевичем на перроне, но в первом и во втором случае их было двое. А номер у машины был: У004ПН77.

И последнее, что, может быть, прольет свет на страшную трагедию. Это «Докладная записка», которую я подобрал на рельсах, но не отдал следственным органам. Данная «Докладная записка» попала ко мне следующим образом: когда завизжала женщина и заскрежетали тормоза, я понял, что кто-то упал на рельсы, я не подумал в тот момент о Евгении Георгиевиче, а просто о человеке, и, как только поезд закончил экстренное торможение, прыгнул вниз, чтобы поднять упавшего или там же оказать ему первую медицинскую помощь, но тут же все увидел и все понял… Тогда же я увидел лежащий на шпалах сложенный листок бумаги и, находясь в шоковом состоянии, автоматически положил в карман. Уже дома я обнаружил там листок, прочитал, что написано, и решил вместе с этим письмом послать ее Вам в качестве приложения, надеюсь, это поможет Вам в Вашей борьбе за правду и установление истины.

С уважением, Лютиков Лев, русский националист-одиночка

№ 21а

Докладная записка

Докладываю: я не помню, как я провел пятое (5) апреля сего года. (Потому что у меня память так устроена. [А еще потому, что я не мальчик и не собираюсь ни перед кем оправдываться]{И вообще, я не тот, за кого вы меня принимаете})

Е. Золоторотов

№ 22

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

об изменении состава группы по расследованию уголовного дела

№ I-234/5678-9

г. Москва 13. 11. 1997 г.

1. Вывести из состава группы по расследованию уголовного дела № 1-234/5678 следователя Цышева Е. Г. в связи с его внезапной смертью.

2. Руководство следственно-оперативной группой возложить на следователя по особо важным делам Московской городской прокуратуры Дудкину В. И.

Ну, Валя, покажи, на что наша женщин способна!

Прокурор г. Москвы Копенкин К. М.

№ 23

ПРОТОКОЛ

опознания лица

Следователь по особо важным делам Московской городской прокуратуры Дудкина В. И., руководствуясь ст. ст. 164–166 УПК РСФСР, в присутствии понятых Лисина И. И. и Крышкиной К. И. в помещении клуба Мосгорпрокуратуры предъявила потерпевшей Гуляевой Кристине для опознания Золоторотова Е. А. вместе с тремя статистами:

Хандожко Н. Т.

Кострыкиным И. Ф.

Поповичем С. С.

Все предъявленные для опознания – среднего роста, шатены, сходны по телосложению и не имеют каких-либо резко отличающихся черт внешности. В одежде также отсутствуют ярко выраженные предметы и детали.

Перед началом следственных действий Золоторотову Е. А. было предложено занять любое место, чем он и воспользовался.

После этого потерпевшей Гуляевой Кристине было предложено осмотреть предъявленных для опознания лиц и, если среди них есть тот, который пятого апреля 1997 г. находился вместе с ней в лифте по адресу: Суминская ул., д. 19, корп. 1, указать на него.

После внимательного осмотра всех лиц Гуляева Кристина указала на Золоторотова Е. А., который 5 апреля 1997 года примерно в 10 час. 30 мин. вошел в лифт к Гуляевой Кристине и, застопорив кабину, предложил ей там же совершить половой акт в развратной форме. Получив отказ, Золоторотов достал из кармана нож и, нанеся колото-резаную рану лица, стал срывать с Кристины одежду. По словам Кристины, он, несомненно, совершил бы задуманное, если бы лифт внезапно не включился, после чего Золоторотов испугался и убежал. Гуляева Кристина убеждена, что лицо, предъявленное для опознания, и мужчина, пытавшийся изнасиловать ее в лифте, одно и то же, в связи с чем от опознания других подозреваемых категорически отказывается.

Опознание провела:

Следователь по особо важным делам

Московской городской прокуратуры

Дудкина В. И.

№ 24

Юлий Кульман

член редколлегии газеты

«Московский демократ»

15 ноября 1997 г. г. Москва

Дорогой Костя!

Посылаю тебе с курьером письмо одного из своих читателей-почитателей, а к нему присовокупляю странную «докладную записку». Я, конечно, знал, что нам не дано предугадать, чем слово наше отзовется, однако не думал, что настолько… Я написал свою молитву шутя, а парень молится всерьез. Кажется, он не в себе, но речь идет о твоем бывшем сотруднике, который недавно погиб в метро. Поэтому я счел своим долгом и т. д. Вообще, странная история. И мутная…

№ 25

Запись электронной переписки Ю. Ю. Кульмана с К. М. Копенкиным 19.11.1997 г., 3 часа 30 минут, г. Москва

Копенкин: Хочется напиться.

Кульман: Приезжай, сделаем это вместе.

Копенкин: Я сегодня на кладбище был.

Кульман: Понятно…

Копенкин: Там все наши ровесники или моложе. Другие без очереди, а мы в очереди… Похоронили Женьку в закрытом гробу. Его там буквально растащило…

Кульман: Это тот, который в метро?

Копенкин: Или которого…

Кульман: Ты это серьезно?

Копенкин: Хочу думать, что нет… Я сегодня не только с Женькой прощался, я со всем своим прошлым прощался, с юностью… Из всех нас Женька был самый лучший… И он сохранился в своем Кургане, хотя и стал там пить. Назначение на это дело было шансом для всех и в первую очередь для него самого.

Кульман: И для того несчастного, которого обвиняют чёрт знает в чем?

Копенкин: Естественно… Я, кстати, видел его, общался даже, когда Валя узнала, что Женька погиб. Странный мужичок, и вел себя странно… Защищал ее от нас…

Кульман: Думаешь, Сокрушилин в него попал?

Копенкин: Боюсь, мы все попали… Этот сибиряк поставил всех раком…

Кульман: Ты прочитал письмо, которое я тебе послал?

Копенкин: Националист-одиночка? Да он, похоже, сумасшедший. Хотя история наших отношений пересказана довольно точно. Представляешь, Писигин не пришел на кладбище!

Кульман: А записка подозреваемого?