Альбертовна молча отслюнявила двести баксов, но в мастерскую, за вещами, не пустила. Олег для приличия немного поругался, но в конце концов плюнул на свои жженые спецовки и побежал менять валюту. Баксов хватило и на сытный обед в кафешке напротив ДК Ленсовета, и на лекарство. Еще Олег купил килограмм сосисок и отправился домой.

На кухне скворчало. Таня задумчиво посмотрела на мужа. Потом молча поставила на стол тарелку, положила жареной картошки с луком и несколько кусочков тушеного мяса. Олег после недолгих колебаний сел и принялся за еду.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — не выдержала Таня.

— Да нет, — пожал плечами Олег.

— И тебя не интересует, куда пропал Мишин попугай?

— А его, что, нет? — удивился Олег. — Сдох, что ли?

— Ты даже не спрашиваешь, почему я два дня не ночевала дома?

— Да? — Олег перестал жевать и поднял глаза на жену. — А где ты была?

— Какое твое дело? — фыркнула Таня, выключила огонь под сковородкой и ушла из кухни, громко хлопнув дверью.

Некоторое время Олег крутил перед глазами вилку с нанизанным куском мяса, потом перевел взгляд на часы и принялся быстро доедать картошку. Есть дела поважнее, чем за взбалмошной бабой бегать.

* * *

Он поднялся первым. Хабреки, как и принято упоенным победой воинам, набаловавшись с девками и обожравшись до отвала, дрыхли, кто где упал. Несколько человек — прямо на мокрой земле. Никаких мисок с грибами или уж тем более бутылок из-под вина не оказалось и в помине, но, видимо, эйфория праздника подействовала на умы ничуть не хуже какого-нибудь кокаина. Данила тоже куда-то пропал, и поднять «воздушного разведчика» было невозможно.

— Ладно, — махнул рукой Создатель. — Конные или пешие, а дневной переход за один час воины нечистого все равно одолеть не смогут. Подождем.

Он еще раз прошелся по поселку. Горцы не столько разграбили — а чего возьмешь у рыбака кроме имени? — сколько разорили деревеньку. Раскидали среди вязкой жижи простенькие рубахи и платья, изящные плетеные сундучки, зачем-то разломали один из домов. Висящая над костром рыба упала в огонь и теперь, наполовину обугленная, темнела среди золы.

— Вот чучмеки, — в сердцах выругался Олег. — Потом самим жрать будет нечего. — И он уже без всякой жалости начал пинать отважных воинов ногами: — Поднимайтесь, смерть свою проспите! Войско Дьявола поблизости.

Просыпающиеся хабреки, увидев своего повелителя, тут же расплывались в радостных ухмылках:

— Слава Создателю! Долгих тебе лет!

До полудня горцы успели не только собраться, но и поесть обнаруженной в незамеченных вчера тайниках рыбы. А когда за кустами послышался быстрый, частый плеск стучащих по грязи копыт, они быстро и споро выстроились в фалангу. Три ровных ряда копейщиков перекрывали все пространство между сохнущими на кольях сетями и сплошной стеной ивового кустарника. Создатель стоял сзади, готовый, если понадобится, вместе с селянами прикрыть фалангу от предательского нападения рыбаков с тыла. Данила тоже занял свою любимую позицию — отсиживался где-то в кустах.

Чавканье копыт раздавалось ближе и ближе, пока первый черный всадник не выехал на приболоченную поляну. Увидев фалангу, он недоуменно остановился, с силой натянув узду. Конь заржал, попятился.

Рядом с первым всадником появились еще двое. Они переглянулись, громко завопили и помчались в самый центр фаланги. Хабреки дружно опустили копья. Конники тут же отвернули и неторопливой трусцою вернулись на исходную позицию.

Тем временем тропинка выпускала по одному все новых и новых всадников. В длинных черных плащах, черных округлых шлемах со свисающими на спину конскими хвостами, с длинными острыми пиками и кривыми мечами на боках, они не выказывали ни малейшего испуга. А зря.

Пожалуй, один только Олег точно знал, чем кончится эта схватка. Черным слугам Дьявола придется на своей шкуре опробовать истину, ценой огромной крови открытую персами две с половиной тысячи лет назад, в битве при Марафоне: легкая конница не имеет никаких шансов в схватке с тяжелой пехотой.

— Во имя Господа! — заорали три десятка черных всадников, опустили пики и ринулись в самоубийственную атаку.

Разбрасывая комья грязи, лошади преодолели свободное пространство, с ходу напоролись на безжалостные наконечники копий и отхлынули обратно. На грязи осталось биться в агонии несколько несчастных животных. Оказавшиеся пешими, прислужники Дьявола тоже побежали со всех ног, испуганно оглядываясь через плечо. Но на этот раз хабреки не разрушили строя, соблазнившись беззащитными спинами.

Черные всадники ненадолго успокоились, негромко что-то обсуждая, громко завопили и дружно ринулись в новую атаку. Но на этот раз конница ударила не в центр, а в правый фланг, разгоняясь вдоль самой границы кустарника. Треск пик, тяжелые выдохи пехотинцев, жалобное ржание лошадей — сражение все больше напоминало конскую бойню, а не схватку людей.

Всадники отхлынули в сторону, а вместо них нанес удар свежий отряд, потом еще один.

— На что они рассчитывают? — недоуменно спросил Создатель, оглядываясь на ближних селян. Никто не ответил, а черные всадники, не жалея коней, нанесли новый удар по сомкнутому строю щитов.

Конному поразить тяжелого пехотинца практически невозможно — высокий щит закрывает все тело, шлем спасает голову. Единственное уязвимое место — глаза. Не изобрели пока в этом мире ударостойких стекол.

Но в глаза еще нужно попасть, на скаку уворачиваясь от множества копий, нацеленных на ничем не прикрытое тело, на обнаженного коня. Безнадежное занятие. И тем не менее всадники разгонялись в новую атаку.

— Копья выше поднимите! — заорал Создатель. — В животы им цельтесь, с коней ссаживайте!

Впервые за день схватку увенчало не лошадиное ржание, а жалобные людские крики. Больше десятка коней, мотая мордами, побежали обратно налегке, с пустыми седлами.

— Ну как, нравится? — негромко спросил Господь.

— Во имя Господа! — понеслись всадники в новую атаку.

— Совсем сбрендили, — покачал головой Создатель. Удар! Стук пик о щиты. Крики раненых. Потные спины немного попятившихся хабреков.

«Да они же нас разворачивают!» — внезапно сообразил Олег.

Черные всадники раз за разом бились в правый край фаланги, словно бараны в брошенный поперек дороги бетонный блок, и под тяжелыми, кровавыми ударами правый фланг отступал, ровный строй поворачивался, между хабреками и кустарником появлялась узкая щель. Еще немного, два-три наскока, и всадники вырвутся из капкана, проскочат в образовавшийся проход, уйдут, заплатив за спасение всего лишь десятком-другим жизней!

— За мной!

Создатель побежал направо, увлекая за собой селян, навалился на спины хабреков, слыша улюлюканье мчащейся конницы. Х-ха! Всадники один за другим вылетают из седел, но разогнавшиеся кони все равно бьют всей массой в прочные щиты, фаланга пятится еще на пару шагов, и Создатель видит прямо над головой перекошенную морду. Конь валится на трещащие кусты, а всадник мечет вперед свою пику. Олег пригнулся — сзади послышался крик боли, — выхватил меч. Противник неуклюже выбирался из спутанных ветвей, раздирая их руками.