Они должны приехать вовремя, найти нужный контейнер, проследить, куда его отгрузят.

И — в атаку.

Вооруженный наряд ехал в следующей машине. Микки было не по себе от их присутствия. Фил всегда называл этих ребят ковбоями. Бригада работала под девизом «Сперва стреляй, потом пиши объяснительную». Должно быть, он заразился аллергией на них от Фила.

Конвой приближался к Харвичу.

Странное это было место. В самом городе красовались старинные георгианские дома, по улочкам сновали кролики, в пабах подавали уникальные сорта пива. Там даже был маяк, переделанный в музей. Но здесь, в порту, кипела совсем другая жизнь.

Они припарковались у самой воды. Микки вылез из машины.

Начался дождь, сгустились сумерки. Тишину нарушал лишь плеск волн, набегающих на пирс. Микки поплотнее завернулся в куртку. Холод и сырость пронизывали его насквозь.

Феликсстоув на противоположном берегу горел мириадами огней, и силуэты кранов четко выделялись на подсвеченном фоне. Было в нем что-то зловещее, даже инопланетное. Сам порт напоминал космический корабль, сбитый, но все еще опасный. Четвероногие краны напоминали реквизит из первых «Звездных войн». В любой момент они могли сорваться и ринуться в атаку на своих проржавленных лапах.

Микки вздрогнул. «Надеюсь, — подумал он, — только от холода».

К нему подошел Клеменс.

Закурил, предложил Микки, но тот отказался.

Всю дорогу сюда Клеменс молчал, а Микки был недостаточно с ним знаком, чтобы спрашивать почему.

— Мне только что позвонили, — сказал Клеменс, выдыхая дым в сторону реки. — Насчет моего напарника. Он впал в кому.

— Мне очень жаль. Но разве твой напарник не Феннел?

— Нет, Феннела совсем недавно ко мне прикрепили. Мы давно знакомы, не раз работали вместе, но моего настоящего напарника сильно пописали пару дней назад. Он еле выжил.

Микки не знал, что сказать, но от него, по-видимому, этого и не ожидали.

— И ей все сойдет с рук. Самозащита типа.

— А разве это было не так?

Клеменс вздохнул, покачал головой, выпустил еще пару клубов дыма.

— Я и не думал, что ты поймешь. Сразу видно, от кого ты всего этого нахватался. Он тоже пытается сделать из тебя подписчика «Гардиан».

Клеменс Микки сразу не понравился: слишком вспыльчивый, слишком болтливый. Вечно напрашивается на неприятности. Не самые лучшие качества для человека, который вроде как должен тебя прикрывать.

Надо быть начеку.

Отвечать на его выпад Микки не хотелось.

И они молча смотрели на воду, погруженные каждый в свои мысли.

Вскоре подъехал Феннел с остальными.

— Твой босс говорил, что ты соскучился по настоящей полицейской работенке, — сказал он Микки.

Тот хмуро улыбнулся.

— Все лучше, чем рыться в бумажках.

— А то. — Феннел поглядел на часы. — Пора собираться.

ГЛАВА 113

Фил попытался привстать, не зная наверняка, какое расстояние до потолка. Как выяснилось, недостаточное. Выпрямиться в полный рост он не сумел.

Он проверил, все ли с ним в порядке. Ничего вроде не болит, никаких вывихов и переломов. Неприятный зуд от скольжения по камню, и только. Болеть начнет завтра.

Если он, конечно, отсюда выберется.

Он пошарил лучом фонарика в темноте. Штольня, в которую он угодил, похоже, возникла естественным путем, а потом ее специально углубили. Некоторые камни сгладило время, другие явно обтесывали.

Он развернулся, посветил вокруг. Здесь кто-то жил.

На самодельной кровати из корявых сучьев лежал матрас из мешковины, из рваных швов торчали солома и жухлая листва. Сверху валялись скомканные одеяла — старые, дырявые, заплесневелые. Вонь стояла непередаваемая.

Он присмотрелся внимательнее. Рядом, в темноте, стояла, кажется, еще одна кровать, а возле нее — приземистый столик на покосившихся ножках. Мебель эту, скорее всего, выудили из гостиничных мусорных баков. Он посветил на вторую кровать и в ужасе отпрянул.

На кровати лежали мумифицированные человеческие останки.

Одежда уже вся сгнила, кожа ссохлась и поросла пылью. Кое-где торчали кости. И все-таки этот труп берегли. Дорожили им. По обе его стороны были расставлены свечи.

Он перевел взгляд на столик, покрытый, как стало ясно в свете фонаря, теми же рисунками, которые он видел в подвале дома на Ист-Хилле. На столике лежала всякая дребедень, похоже, вытащенная из кармана, но только десятки лет тому назад. Все предметы были разложены торжественно, словно на алтаре. Фил подошел поближе. Зажигалка. Бисер. Часы со сгнившим кожаным ремешком. Кошелек.

Он взял кошелек — осторожно, чтобы тот не обернулся трухой в его руках.

Внутри были деньги: одно-, пяти-, десятифунтовые бумажки. Очень старого образца. Давно просроченный читательский билет. Он попытался прочесть наполовину стершееся имя. «Пол Клан».

— О боже…

И вдруг — внезапный звук. Эхо.

Фил развернулся, задев низкий потолок головой. Потер ушибленное место. Прислушался. Но слышал только биение крови в висках.

Звук не повторился. Он поводил лучом фонаря по стенам и увидел, что они усеяны все теми же рисунками. Краска за долгие годы потемнела.

Нет, здесь жил не Пол. Фил в этом даже не сомневался. Кто угодно, но только не Пол.

Быть может, Садовник?

Он взглянул на склон, по которому скатился сюда. Поискал взглядом хоть какие-то упоры. Но камень был гладким. Сточенным временем. Проем наверху — шириной примерно с него. Он попытался вскарабкаться по стене, но не смог и снова сполз вниз.

Паника уже давала о себе знать.

Фил ненавидел замкнутое пространство. Извечный его бич — клаустрофобия. Под землей она протекала в особо тяжелой форме.

Он еще раз попытался выбраться наружу, но застрял в проеме.

Дыхание участилось. Только бы выбраться отсюда. Когда еще Марина принесет этот трос… Действовать нужно незамедлительно.

Он расслабился, повернулся.

Прополз несколько сантиметров по туннелю — и снова сорвался, приземлившись ровно на том же месте.

Но как-то же сюда проникал человек, который здесь жил! Присев на корточки, он обвел основания стен фонариком. Где-то должны быть щели, потайные ходы…

Щели он таки увидел — обычные расселины в камне. Слишком узкие, чтобы в них пролезть. Но одна, похоже, расширялась и превращалась в нечто вроде туннеля. Тесного, но все же туннеля. Он сможет протиснуться туда, помогая себе локтями. Пускай и с большим трудом. А если не получится, то сможет выбраться обратно.