– Лариска! Что ты тут делаешь?

Лариса молчала, мрачно уставившись на удавку, которую сжимала в своих руках.

– Разбираться потом будем, – сердито заявила Оксана. – Сейчас ноги уносить надо.

Подхватив вяло сопротивляющуюся Ларису, мы выскочили из быстро занимавшегося дома. На улице уже раздавались первые встревоженные крики просыпающихся соседей.

– Это твоих рук дело? – поинтересовалась Оксана, когда мы оказались на свежем воздухе. – Решила избавиться от соперницы?

– Ничего вы не докажете, – рявкнула Лариса. – Я ее пальцем не тронула.

– Найдем того продавца, который тебе весь этот бензин продавал, тогда не отвертишься, – утешила ее Оксана.

К нам уже бежали соседи. В первых рядах мчалась тетка Зухра и, как ни странно, Илья.

– Где Гуля?! – завопили они, одновременно подбегая к нам.

– Где-то здесь, – сказала Оксана, оглядываясь по сторонам, благо видно от зарева пожара было хорошо.

Гули рядом с нами не было.

– Мы забыли ее внутри! – первой догадалась Мариша. – Она же сгорит!

Услышав это, Илья побледнел и бросился в дверь, которая уже изрядно полыхала.

– Ненормальный! – завопила тетка Зухра. – Сам сгоришь и ее не спасешь!

– Очень обнадеживающее напутствие, – ехидно пробормотала Лариса, с довольным видом наблюдавшая, как разгорается пламя.

Когда ожидание стало совсем уж невыносимым и мы решили, что нам уже больше не суждено увидеть ни Гулю, ни Илью, в обрамленном пламенем проеме двери показалась темная фигура.

– Тащит! – восторженно завопила Мариша. – Он ее спас! Какой молодец этот Илья!

Ее восторги пришлись несколько не по адресу, так как из дверей показалась Гуля, волоча за собой ногами вперед безжизненного Илью. Вытащив его на свежий воздух, она поспешно бросилась рядом с ним на колени и прижала к себе его изрядно закопченную голову.

– Он умирает! – душераздирающим голосом простонала она. – Все, кто меня любит, обречены на страдания и раннюю смерть.

Кажется, этот факт волновал ее сильней всего.

– Если ты перестанешь его обнимать и дашь ему отдышаться, то он еще сто лет проживет, – посоветовала ей Оксана.

Ее совет возымел действие, Илья зашевелился и слабым голосом поинтересовался:

– Где я и что это со мной?

– На тебя стол упал, – пояснила ему Гуля. – Я давно Махмеда просила, чтобы он ножку у него починил. Чуяло мое сердце, что придавит он однажды кого-нибудь из наших гостей.

– Не помню, – почесывая голову, ответил Илья. – Я долго бродил по комнатам, разыскивая тебя, а потом увидел твою ногу под столом и бросился к ней. И тут меня и правда что-то ударило по голове. Получается, что ты спасла мне жизнь?

Придя к такому выводу, Илья уставился на Гулю с просто телячьим обожанием, светившимся в его больших и, признаться, не слишком замутненных разумом глазах. Гуля по-матерински гладила его голову, и никто из них не обращал ни малейшего внимания на полыхающий у них за спиной дом и соседей, мечущихся вокруг него в тщетных попытках погасить огонь. Эту идиллию прервал строгий голос, произнесший:

– Попытка сбежать от правосудия?

Мы оглянулись и обнаружили позади себя начальника местного отделения милиции.

– Решила инсценировать собственную смерть и удрать с любовником в дальние страны? – снова спросил он.

Гуля наконец поняла, что разговаривают с ней, и возмущенно возразила:

– Как ты мог такое подумать! Я сама чуть не погибла в пожаре.

– Само собой, – согласился Селим, ни на минуту не усомнившись в том, что Гуля бездарно врет. – В отделении разберемся. Сама понимаешь, после такой попытки замести следы я тебя оставить на свободе не могу. Вдруг ты еще чего-нибудь надумаешь с собой сотворить, а мне потом отдуваться? Посидишь у нас.

– Да не собиралась она ничего поджигать, – возмутились мы хором. – Она все время у нас на глазах была.

– А вам, девушки, должно быть стыдно, что помогаете преступнице, – мигом поставил нас на место Селим, вцепившись в Гулино плечо.

– Постойте! – закричал Илья, видя, что Гулю уводят у него из-под носа. – Это я убил ее любовника! Она только записку написала, вот и вся ее вина.

– Разберемся, – беря другой рукой за плечо Илью, произнес Селим. – В отделении все подробно расскажете, а здесь становится слишком жарко.

– Возьмите и ее тоже, – сказав это, Оксана пихнула Ларису в сторону Селима. – Она дом подожгла и Гулю пыталась убить. Мы все трое свидетели, а насчет Мурата, то его убили люди Аслана.

Селим явно не был готов к постоянно увеличивающемуся числу виновных и растерялся.

– Интересно, – неожиданно задумчиво произнесла Мариша. – А куда делась та уйма бензина? Не могла же Лариска весь его выплеснуть на стены, мы бы почувствовали запах прежде, чем она его подожгла. Представляете, как он взорвется, когда огонь до него доберется.

Не успела она произнести эти слова, как в доме что-то угрожающе загудело и раздался взрыв. Огненные столбы поднялись к небу, опалив по пути ветви садовых деревьев, а в воздух взлетели обломки домашней утвари и стен. Одна из полуобгоревших деревяшек треснула Селима по лбу. После чего он тихо опустился на корточки, не интересуясь дальнейшими событиями, но тем не менее не выпуская из рук Гулю с Ильей. Пребывая в своем блаженном состоянии, он не заметил Махмеда. Тот, терзаемый очередным приступом раскаяния, возвращался домой, с радостью представляя себе уютные домашние тапочки и ужин на плите, который Гуля всегда оставляла для него. Зарево пожара он увидел еще издали, но решил, что ему просто мерещится от усталости.

– В-ах! – только и смог произнести он, когда, завернув за угол, увидел столб огня на месте своего дома. – Как это?!

– Догулялся со своими проститутками, – с удовольствием информировала его вездесущая тетка Зухра. – Вот одна из них и пыталась убить твою жену. Чтобы освободить себе место, так сказать.

– А дом зачем сожгла? – тупо спросил Махмед.

– Чтобы тебе вернуться было некуда, – охотно разъяснила ему соседка.

– А Гуля жива? – с надеждой спросил Махмед. – А дети?

На это Зухра ответила, что все, слава Аллаху, живы, но у детей приключилась какая-то сыпь по всему телу, а Гулю забирают в тюрьму вместе с Ильей. Этот факт окончательно вывел Махмеда из равновесия. Он кинулся в сторону прикорнувшего на травке Селима.

– Ты чего в мою жену вцепился? – грозно завопил он.

Волей-неволей Селиму пришлось прийти в себя, когда над ухом так орут, тут уж не до отдыха.

– Посидит у нас, ей самой же безопасней будет, – пояснил он, открывая глаза.