– Все связи в этом мире, император, имеют множество смыслов и значений, – тихо ответил жрец. – Некоторые из них видны сразу, другие обнаруживаются со

Временем, а многие узлы и сплетения так и невозможно отыскать. Вы как-то связаны с госпожой, и этих связей множество. Госпожа связана с вызвавшим ее сюда магом, и связей этих тоже множество. Я не посмею утруждать моего повелителя рассказами о наших бесконечных спорах – мы с братьями так и не пришли к конкретным Выводам. Но мы почти уверены, что госпожа является носительницей какой-то невероятно сильной магии – настолько могущественной и грозной, что даже боги боятся ее. Думаю, – тут он поклонился Каэ, – что вы когда-то были волшебницей, колдуньей. И каким-то образом перешли дорогу Новым богам. А вот Древним – нет. Так случается... Полагаю также, что вы узнали какую-то тайну, которая угрожает благополучию, а может, и самой жизни бессмертных. В отместку Новые боги отняли у вас память, а безвольное и безумное тело бросили на произвол судьбы. Думаю также, что герцог Арра отыскал ваше тело и призвал в него вашу душу, заплатив за это собственной жизнью. Таабата Шарран – единственный доступный смертным экземпляр, хранившийся у Тешуба, исчез, и мы можем только восстанавливать отдельные фрагменты. Думаю, вам следует пройти испытание на магию. Возможно, ваши навыки вернутся к вам.

– А это не опасно? – вмешался в разговор Воршуд.

– Нет – ответил жрец, но ответил как-тослишком поспешно, что не укрылось от внимания друзей, чьи чувства и без того были напряжены до предела.

– Ты лжешь! – С холодной яростью Ловалонга двинулся на старика. – Я не стану принимать во внимание твои седины; если ты замышляешь дурное против госпожи, я изрублю тебя на куски.

Бордонкай молчал, но при единственном взгляде на него становилось ясно, какая судьба ждет посягнувшего на драгоценную особу маленькой хрупкой женщины.

– Подожди, Ловалонга, – остановила она талисенну. – Предсказатель прав. Я понимаю, что подобные испытания не гарантированы от несчастных случаев и возникновения непредвиденных ситуаций, но разве все наше предыдущее путешествие было безопасным и спокойным? Жрец прав – его объяснение кажется мне вполне логичным. А если ко мне вернется хотя бы часть моего искусства, я сама постараюсь справиться с остальным. Вопрос только в том, кем я окажусь после испытаний, – я бы не хотела стать алчной, стремящейся к власти женщиной, наделенной не праведным могуществом. – Она повернулась к притихшему жрецу:

– Если вы увидите, что моя магия опасна не только Новым богам и не столько им, сколько людям, сумеете ли вы остановить ме, ня до того, как я причиню кому-нибудь непоправимый вред?

– Да, – твердо ответил ийя, глядя ей прямо в глаза.

– Тогда я готова, – просто сказала Каэ, улыбаясь друзьям.

* * *

– Нет! – завопили близнецы в один голос с альвом. – Нет!!! Не нужно, слышите?

– Почему?

– А вдруг вы не сможете справиться с тем, что гнездится внутри вас? Тогда мы никогда не увидим именно вас...

– Обещаю, что увидите. Мало ли что гнездится в обычном человеке, – если всему давать волю, мир будет населен монстрами, по сравнению с которыми чудовища Лахатала будут казаться несмышлеными карапузами. Я сумею остаться собой. Мне нужна помощь лишь в одном случае – если я перестану понимать, что это уже не я.

Жрец кивал седой головой.

– Когда состоятся испытания?

– Похороним мудреца, – ответил старик, – и...

– И займемся мной, – весело подсказала Каэ, – Я согласна.

Она обвела взглядом побледневших друзей:

– Не волнуйтесь, все будет в полном порядке. Зато я смогу узнать, в чем моя задача.

Один из троих жрецов не был так же спокоен, как братья. Его одолевали сомнения. Еще в храме Джоу Лахатала, предупрежденный вайделотами о том, что скоро появится женщина, способная каким-то образом повлиять на судьбу Арнемвенда, он начал испытывать сомнения и страх. Книга предсказаний всегда туманно повествует о будущем. Иногда даже случается так, что ты читаешь о будущем, а выясняется, что все это уже произошло, причем достаточно давно, и опять остаешься у сухого кувшина без надежды на лучшее.

Старый жрец сидит у камина в одной из комнат дворца. Он думает, что много дал бы за то, чтобы эта женщина, так стремительно ворвавшаяся в их жизнь у стен ал-Ахкафа, исчезла. Завтра испытания.

Ийя боится, что вопреки данному обещанию не справится, не остановит ее: если она и впрямь так сильна, как предполагают его братья, ей не составит большого труда уничтожить их, и тогда Вард в мгновение ока окажется под ее властью.

В двери стучат. Старик удивленно поднимает взгляд на вошедшего – он не видел его прежде. Ночной гость невысок ростом и одноглаз. Нос кривой и перебитый в нескольких местах, а некогда буйная шевелюра начала уже заметно редеть. Человек облачен в синий плащ, на ногах у него дорогие сандалии из золоченой кожи.

– Приветствую тебя, Шаннар, – говорит он.

Жрец вздрагивает всем телом, как от сильного удара, – его никто не называл по имени вот уже семь десятков лет: у предсказателей не бывает ни имен, ни лиц. Однако вот он перед ним – странный человек, знающий то имя, которое сам жрец стал уже забывать.

– Я к тебе по делу, весьма неотложному, – подчеркивает гость, и жрец пододвигается у огня, давая место незнакомцу.

– Я тебя знаю? – спрашивает он на всякий случай.

– Нет, конечно, – беспечно отзывается гость. – Но я тебе нужен.

– Зачем?

– Ты сейчас думал, что дорого бы заплатил, чтобы уничтожить девчонку.

Ийя не слишком потрясен – скорее понимает, что его собеседник гораздо более могущественный маг, нежели он сам.

– Мне тоже нужно, чтобы она исчезла с лица земли, – говорит гость, – я помогу тебе и не возьму никакой платы. Ты помоги мне, а я помогу тебе.

– Зачем тебе ее смерть? – спрашивает жрец. Он уже понимает, что против воли проникся к незнакомцу доверием и симпатией.

– Если она получит то, от чего ее однажды отлучили, то мир погиб, – шепчет одноглазый. – Она не ведьма, но иногда с ведьмами бывает легче справиться, и они приносят меньше вреда, чем могущественные маги, незнающие толком, чего они хотят.

– Ее уже пытались убить, – говорит жрец. – Сейчас ее охраняют преданные люди.

– Но ведь она может умереть во время испытания, – говорит одноглазый вкрадчивым голосом. – Подумай, нужно ли тебе становиться между богами во время их спора. Ты уже видел, к чему может привести противостояние Древних и Новых.

Ийя слушает и кивает. Одноглазый повторяет вслух его собственные мысли. Старик считает, что оба его брата поступают крайне опрометчиво, позволяя втянуть себя в эту запутанную и таинственную историю. Странная женщина опасна, как ни глянь. Встань против нее – и Древние боги, которые так или иначе вмешиваются в мирские проблемы, окажутся на ее стороне. Это уже точно известно, и он прекрасно знает многие детали и подробности ее путешествия в ал-Ахкаф. Такие детали и подробности, о которых не нужно говорить ни императору, ни Агатияру, ни кому-либо другому. Встань на ее стороне – и все Новые бессмертные ополчатся против непокорного, – видимо настолько мешает им эта удивительная женщина.