Гитлер был уверен, что Центральная группа войск сумеет остановить русских. Немцы заранее подготовили, наверно, самую прочную эшелонированную оборону за все годы войны. Ее глубина простиралась на 270 километров и опиралась на труднопроходимую местность. Однако немецкое командование допустило серьезную стратегическую ошибку. И эта ошибка ему дорого обошлась.

Немцы предполагали, что главный удар будет нанесен южнее Припятских болот, где и были сосредоточены главные танковые и моторизованные силы вермахта. Ставка же выработала иной план, понимая, что наступление южнее Припятских болот может привести к проникновению противника во фланг и тыл со стороны северного выступа — так называемого «Белорусского балкона». Поэтому наши войска были сосредоточены именно здесь, на выступе. Замысел разрабатывался исходя из основной задачи операции «Багратион»: освобождение Белоруссии, Западной Украины и Прибалтики.

Охватывающими маневрами наши войска прорвали немецкую оборону и окружили крупные вражеские силы в районе Минска, Бобруйска, Витебска, Орши и Могилева. Сражения развернулись от Карпат до Прибалтики. В первые же дни операции «Багратион», 27 июня 1944 года, была освобождена Орша. В районе Витебска и Бобруйска попали в окружение и были разгромлены 11 немецких дивизий — знаменитый «Бобруйский котел». 3 июля была освобождена столица Белоруссии. Восточнее Минска — окружена и пленена 100-тысячная немецкая группировка.

Только за первые 12 дней наступления Красная Армия продвинулась на 225–280 километров, а за все время операции — на 500–600. Были освобождены вся Белоруссия и большая часть Литвы и Латвии. Фактически немецкий фронт затрещал и рухнул. В начале августа наши передовые части подошли к Висле и вступили на землю Польши.

Белорусская операция привела к разгрому группы армий «Центр», потери которой составили 539 тысяч человек: 381 тысяча убитыми и 158 тысяч пленными. Успех Красной Армии был оплачен еще более высокой ценой — общие потери составили свыше 765 тысяч человек.

Катастрофа вермахта летом 1944 года привела к концу организованное сопротивление немецких войск на востоке. По мнению немецкого генерал-лейтенанта Вестфаля, «немецкую армию постигло величайшее в истории поражение, превзошедшее даже Сталинградское»[21].

По своим результатам и военно-политическим последствиям наступление Советской Армии в Белоруссии вылилось в одну из крупнейших операций Великой Отечественной войны и стало выдающимся событием Второй мировой войны.

Как объясняют историки столь блестящий успех Красной Армии?

Историки полагают, во-первых, что ни одна из крупных наступательных операций не готовилась так тщательно и детально, как операция «Багратион», включая разведку, подготовку состава, организацию взаимодействия различного рода войск[22].

Во-вторых. Убедившись в неэффективности отдельных наступательных операций, на этот раз советское командование осуществило наступление силами четырех фронтов.

В-третьих. Велика и роль военного гения поднявшихся за годы войны советских полководцев. Прибалтийским фронтом командовал генерал И. Х. Баграмян, 1-м Белорусским — генерал К. К. Рокоссовский, 2-м Белорусским — генерал Г. Ф. Захаров и 3-м Белорусским — генерал И. Д. Черняховский. Указывают и на возросшую роль Ставки в руководстве всей операцией.

В-четвертых. Значителен вклад союзников. Помощь, оказанная по ленд-лизу, в полной мере сказалась именно в 1943–1944 годах. Белорусская операция подтвердила этот бесспорный факт.

И наконец, самое главное. Спустя три года после начала войны в Белоруссию пришла новая, другая армия — закаленная в боях и оснащенная современной техникой. Впервые проявилось полное превосходство советской авиации, которая сыграла значительную роль в разгроме противника.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним!

В сорок первом Гитлер просил генерала танкиста Гудериана взять Минск через неделю. Гудериан был в Минске через шесть дней. Красная Армия освободила столицу Белоруссии за одиннадцать дней и через 1903 дня после ее оккупации. Но вспомним, что в сорок первом мы могли противопоставить танкам Гудериана. И что в сорок четвертом представляли собой подступы к Минску!

23 июня, в 6.40 утра, раздались первые залпы «катюш», открывшие операцию «Багратион». Артиллерия, минометы, бомбовые удары авиации — одновременно с невероятной силой обрушились на противника.

— Попробуй, немец, удержись! — радостно твердили бойцы.

Воодушевленные ранее невиданной поддержкой на земле и с воздуха, солдаты рвались в наступление. Нам предстояло взять Бурое Село — крупный опорный пункт противника. До начала операции немцы несколько раз передали по радио:

— Не укусить вам, иваны, в задницу ежа! Хе-хе…

— Ладно, — осерчал комдив Полевик, — покажем мы им «хе-хе»!

Первым завязал бой 653-й полк Сковородкина. Но наступавшие наткнулись на сильный заградительный огонь «не подавленных полностью» огневых точек врага. Комдив Полевик бросил на прорыв 376-й полк. И этот полк был остановлен: стена огня заставила солдат по уши зарыться в землю.

Два первых дня прошли без видимого результата — никакого движения вперед, только потери.

— Хе-хе! — вновь прозвучало над передним краем.

Генерал рассвирепел. И тут возникла ситуация, позволившая комдиву предпринять удачный маневр. 673-й полк, наступая вдоль шоссе Москва — Минск, опрокинул немецкие заслоны, заставив немцев отступить. Левый фланг врага возле Бурого Села оголился. Комдив приказал 673-му полку переправиться через Днепр на правый берег, совершить бросок вперед и затем форсировать реку обратно. Полк выполнил задачу. После чего все три полка ударили по противнику — одновременно и с разных сторон. В 2.30 ночи с 25-го на 26 июня враг был вышвырнут из Бурого Села.

В этом бою во время перебежки через Минское шоссе какой-то немец-идиот попытался всадить в меня пулю. Пуля, как бритвой, срезала часы на левой руке и ошпарила ее всю до красноты и крови.

В тот же день я впервые встретился с «Фердинандами». Этих чудовищ немцы выставили на Минском шоссе как заслон против танков. «Тридцатьчетверки» спокойно обошли преграду с обеих сторон трассы и, приблизившись на расстояние пушечного выстрела, без суеты расстреляли эти бронированные махины из своих 57-мм пушек.

Минск

Время поджимало, необходимо было как можно быстрее достичь Минска и продолжать преследование отступающего врага. Роты посадили на повозки, и лошади понесли нас вперед. Добравшись благополучно до городских окраин, мы высадились, и полки вступили в город.

Город горел. Истерзанный под немцем, он представлял ужасное зрелище своей пустотой, безжизненностью, нищетой. На улицах повсюду валялось множество трупов наших и немцев, еще раздавались взрывы гранат и стрельба, изредка проносились танки, оставляя после себя столбы пыли, долго стоящий в воздухе запах гари. Несмело выползали из подвалов домов, рвов, землянок группки местных жителей, все еще напуганные, не верившие в происходящее.