Гвардейцы обменялись долгими взглядами. Та, что помощнее, пожала плечами. Тощая скривилась, но руку с дверной ручки убрала.

– Я дала клятву сберечь жизнь этой девчонке, – сказала она жестко, – и исполню эту клятву. А теперь, детки, ступайте играть в куклы и не мешайте мне заниматься своей работой.

Мин подумала, не достать ли нож и не продемонстрировать ли один из фокусов, которому ее научил Том Меррилин – когда клинок мелькает между пальцев молнией. Просто чтобы показать, кто тут «детки». Худая охранница была немолода, но без седины в волосах, и с виду казалась довольно сильной. И быстрой. А вторая, как бы ни хотелось Мин считать иначе, своей крупной фигурой обязана была вовсе не жиру. Вокруг этих двух женщин Мин не видела ни образов, ни аур, но решительности ни той, ни другой явно не занимать, и они без всяких колебаний поступят так, как считают нужным. Что ж, по крайней мере, они оставили Илэйн и Ранда в покое. Может, нож и не нужен.

Уголком глаза Мин приметила, что айилка неохотно опустила руку, которая лежала на рукояти поясного ножа. Если та не перестанет повторять за ней, как в зеркале, каждое движение, придется, наверное, признать, что в этом колдовстве с Силой кроется нечто большее, чем ей говорили. Хотя, вообще-то, началось все еще до этих манипуляций. Может, они просто думают схоже. М-да, как-то неуютно от такой мысли. Свет, все эти разговоры, что он женится сразу на трех, были так, трепом, но на ком же из трех он на самом деле собирается жениться?

– Илэйн храбра, – сказала Мин гвардейцам, – никого храбрее я не встречала в жизни. И она совсем не глупа. Если вы думаете иначе, то очень скоро поймете, что крупно просчитались. – Они смотрели на нее с высоты своих лишних пятнадцати–двадцати лет, непоколебимые, невозмутимые и полные решимости. Еще миг, и они опять велят ей убираться отсюда. – Ладно, Авиенда, не будем же мы стоять тут, раз собирались поговорить?

– Нет, – напряженно промолвила айилка, зло косясь на гвардейцев. – Не будем.

На их уход охранницы не обратили внимания. У них свои заботы, и заключаются они вовсе не в том, чтобы присматривать за подругами Илэйн. Мин надеялась, что со своей работой они справятся. Она же не совсем дура, подумала Мин. Просто иногда позволяет смелости взять верх над благоразумием. Она надеялась, что телохранительницы не дадут Илэйн залезть в колючки, из которых та не сможет выбраться.

Шагая по коридору, Мин искоса поглядывала на айилку. Авиенда держалась так далеко от нее, как только позволяла ширина коридора. Не глядя в сторону Мин, она достала из поясного кошеля резной костяной браслет и с легкой довольной улыбкой надела его на левое запястье. С самого начала у Авиенды будто муха в носу была, и Мин не понимала почему. Вроде бы женщины Айил привыкли делить мужчину. О себе она ничего подобного сказать не могла. Она просто так сильно любила его, что готова была разделить с другой женщиной, раз уж так случилось, к тому же во всем мире не сыскать лучшего человека, чем Илэйн. С Илэйн кажется, будто все так и должно быть. А вот эта айилка – совсем ей чужая. Илэйн сказала, очень важно, чтобы они узнали друг друга, но как узнаешь, коли та с ней не разговаривает, будто воды в рот набрала.

Однако Мин недолго волновалась об Илэйн или об Авиенде. Слишком чудесно было то, что появилось у нее в голове. Ранд. Маленький комочек, который рассказывал ей о нем все. Мин была уверена, что затея кончится ничем, по крайней мере для нее. И на что будет похожа теперь любовь с ним, когда она знает все! О Свет! Конечно, и он будет знать все о ней. А вот в своем отношении к такому повороту дел она была не слишком-то уверена!

Вдруг до Мин дошло, что этот клубочек чувств и ощущений уже не таков, как прежде. Теперь в нем появилось... красное ревущее пламя, словно пожар, несущийся по сухостойному лесу. Что бы это могло?.. О Свет! Она споткнулась и чуть не упала. Да знай она, что у него внутри такое горнило, такое яростное желание, она бы испугалась и не позволила ему даже пальцем ее тронуть! А с другой стороны... наверное, приятно знать, что Илэйн разожгла такой пламень. Мин дождаться не могла, чтобы проверить, окажет ли она такое же действие, как... Она вновь споткнулась, и на этот раз ей пришлось опереться на украшенный затейливой резьбой буфет. О Свет! Илэйн! Мин почувствовала, что лицо у нее пылает, как печка. Это все равно, что подсматривать через щелочку в занавеске у кровати!

Она поспешно попыталась воспользоваться приемом, о котором ей рассказала Илэйн; представить себе, как завязываешь этот клубок чувств в платок. Ничего не произошло. Мин лихорадочно попробовала еще раз, но бушующий огонь никуда не делся. Она должна перестать смотреть на него, перестать его чувствовать. Все что угодно, лишь бы отвлечься! Все что угодно! Может, попытаться завязать разговор?

– Ей надо было выпить настоя из сердцелиста, – пролепетала Мин. О том, что представало ей в видениях, она рассказывала только тем, к кому образы имели отношение, и только тогда, когда люди хотели об этом знать, но сейчас ей надо было говорить хоть что-то. – У нее будет ребенок. Двое, мальчик и девочка. Оба здоровенькие и крепкие.

– Она хочет детей от него, – пробормотала айилка. Взор ее зеленых глаз был устремлен вперед; челюсти сжаты, на лбу выступил пот. – Я бы и сама не стала пить настой, если в я... – Встряхнувшись, она обернулась к Мин и вперила в нее хмурый взгляд: – О тебе мне рассказывали моя сестра и Хранительницы Мудрости. Ты на самом деле видишь, что будет с людьми?

– Иногда я вижу образы, и если понимаю, что они значат, то это случается, – сказала Мин. Их голоса отдавались под сводами коридора – пришлось говорить громко, чтобы слышать друг друга. На девушек оборачивались удивленные слуги в красно-белых ливреях. Мин двинулась к середине коридора. Она встретится с ней на полпути, дальше – ни шагу. Чуть помедлив, Авиенда приблизилась к ней тоже.

Мин задумалась, рассказывать ли Авиенде, что она увидела, когда встретилась сегодня с ней и с Илэйн. У Авиенды тоже будут дети от Ранда. Сразу четверо! Правда, кое-что показалось ей странным. Младенцы здоровые, но какие-то необычные. К тому же люди часто не желают знать свое будущее, даже если и говорят обратное. Как бы Мин хотелось, чтобы кто-то ей сказал...

Авиенда, шагая в молчании, смахнула со лба бисеринки пота и тяжело сглотнула. Мин тоже пришлось проглотить комок в горле. Все, что чувствовал Ранд, отражалось в этом клубке. Все!

– А тебе тот трюк с платком не помогает? – хрипло спросила Мин.

Авиенда заморгала, и лицо ее потемнело от румянца. Через миг она сказала:

– Вот так лучше. Спасибо. Я... Я забыла – с ним в голове. – Она нахмурилась. – А у тебя не получилось?

Мин удрученно помотала головой. Нет, это просто непристойно!

– Мне поможет, если я буду разговаривать. – Ей нужно сдружиться с этой женщиной, если есть хоть какая-то надежда, что вся эта чудная затея не лопнет, как мыльный пузырь. – Прости меня за то, что я сказала. Ну, про «охи-тохи». Я кое-что знаю о ваших обычаях. Из-за этого мужчины я бываю иногда несносной. На язык несдержанной. Но не думай, что я позволю тебе себя бить или резать. Может, у меня и есть тох, но нам надо найти какой-то другой способ. Например, я могла бы всегда чистить твою лошадь.