– Может быть, прикупить у маркитантов?

– Я намекнул об этом их старшине Гермесу. Ты не поверишь – они подняли цену в пять раз! Это грабеж среди белого дня. У нас даже нет столько золота.

– А оформить кредит?

– Это ничтожество Гермес заявил, что они верят лишь в наличный расчет.

– Мерзкие торгаши, – процедила Нур. – Когда разделаемся с Москвой, уничтожим их всех, все их базы… Но – этого следовало ожидать. Я предупреждала на Совете Высших хайнов, что идти на Тобольск сейчас – опрометчиво. Все силы брошены на Москву, а в Тюмени лишь маленький гарнизон. Не следовало нам торопиться с этим походом, хайн Полын.

– Разве это моя личная прихоть? – Полын выразительно развел руками. – Ты же знаешь, все дело в генетических разработках. Это не только оружие, это еще и генная инженерия. Как только мы доберемся до архива, мы сможем повелевать миром. Едва наша разведка доложила, что архив спрятан в Тобольском кремле, поход на Тобольск стал неизбежен.

– Неизбежность не означает поспешности, – сухо произнесла Нур. – Я уже слышала эти аргументы. От тебя и твоего покровителя – хайна Сарына. Вы рассчитывали на блицкриг, а получили затяжную осаду. И это в окружении враждебно настроенных мутантов. Я изначально была против этого похода. Он смахивал на авантюру. Теперь все может закончиться катастрофой. Я умываю руки.

– Что это означает?

– Это означает, что решение принимать тебе. Ты командующий корпусом. И Наместник Тобольска.

Полын привстал с кресла и оперся руками на стол. Затем медленно заговорил:

– Скажи прямо, хайна Нур, – ты недовольна тем, что именно меня назначили Наместником?

– Меня назначили твоим советником, и я выполняю распоряжение Совета Высших хайнов, – бесстрастно отозвалась Нур. – А решение остается за тобой.

– Хорошо, – многозначительно протянул Полын, опускаясь в кресло. – Хорошо. Тогда дай мне совет.

– Совет дам. Если риск велик, то лучше вернуться в Тюмень и подождать. С тоболами мы успеем расправиться. А что касается архива… Надо пойти на условия Ермила и выкупить архив.

Полын подскочил в кресле, как будто им выстрелили из мортиры.

– Ни – за – что! Взять кремль – дело моей чести. А что касается этого проныры Ермила… Он шантажирует нас, и такое нельзя прощать. Мы возьмем кремль, а потом захватим Промзону. И повесим Ермила на ее воротах. Но сначала он поможет нам взять кремль.

– Значит, ты отправишь ему два килограмма золота?

– Отправлю. Что делать – он держит нас за горло. Но я посажу в засаду лучших разведчиков. Они выследят курьера и, возможно, обнаружат тайную лазейку в кремль… Ты не согласна?

Нур несколько секунд сидела неподвижно, похожая в своей раскрашенной маске на большую куклу.

– Я думаю, хайн Полын, что нам надо тщательнее проверить посланного тобола.

– Каким образом? Информация у нас есть. Он действительно попал в переделку из-за своей девицы. И эту ловушку ему подстроил Ермил. Два дня он где-то пропадал, затем попытался вернуться в кремль. Но его обвинили в убийстве стражника. Об этом гудит вся община тоболяков.

– Пусть так. Я веду речь не об этом. Я слышала, с маркитантами сотрудничает некий шам-изгой. Об этом сообщала наша агентура в Мертвой Зоне.

– Да, есть такой шам.

– Надо поручить проверку ему. Пусть покопается в мозгах этого парня.

– Это действительно хороший совет, хайна Нур. Распорядись.

Когда Нур вышла из каюты, Полын какое-то время продолжал сидеть за столом. Он тщательно изучал тетрадку с рисунками и записями Ермила, переданную Павлом. Так прошло минут пятнадцать. Затем хайн подошел к двери и, распахнув ее, три раза хлопнул в ладоши.

Почти сразу же подбежал низкорослый гао в аккуратной матросской робе: темно-синих брюках и рубахе-матроске с большим отложным воротником. Получив короткую команду, юнга крутнулся и исчез. Но уже через минуту появился в каюте, держа в руках кальян.

Пока гао разжигал огонь в курительной чашке, Полын стоял к нему спиной, глядя в иллюминатор. Дождавшись, когда юнга выйдет, хайн приблизился к двери и закрыл ее на щеколду. Затем вернулся к столу, сел в кресло и снял маску…

Сновид провел на палубе галеры больше часа. Его усадили в носовой части около бака и освободили руки. Но при этом связали ноги, заведя конец веревки за стойку фальшборта. И велели сидеть смирно.

Специально Павла никто не охранял. Но рядом постоянно крутилось несколько гао в полосатых робах. Двое из них драили палубу швабрами под присмотром толстого гао с боцманской дудкой. Еще один мутант сидел в корзине, привязанной к матче на уровне верхней реи.

Судно имело две палубы. Когда Павел проходил, в сопровождении кешайна, к носовой части, то заглянул в один из сходных люков. И невольно вздрогнул. Внизу на скамейках для гребцов сидели нео, скованные кандалами. Судя по размерам корабля, мутантов для выполнения такой работы требовалось около трех десятков.

Павел сразу вспомнил об одноногом нео, о котором ему рассказал Бортник. Мохнач, если не врал, провел несколько лет на торговых галерах. Оказывается, шайны тоже применяли труд рабов, как и маркитанты. Один из гребцов, заметив человека, поднял голову и злобно оскалил зубы. Но надсмотрщик-гао тут же щелкнул длинным кнутом, и нео уткнул глаза вниз.

Павел про себя отметил, что использование рабской силы давало флоту шайнов преимущество в мобильности. Достаточно поднять якоря, и галера может двигаться в любом направлении, вне зависимости от наличия и направления ветра. При этом воины, находясь на верхней палубе, могут вести боевые действия. В том числе, стрелять из трех пушек, установленных на баке.

Впрочем, присутствие на паруснике нескольких десятков обозленных мутантов само по себе являлось миной замедленного действия. Если им вдруг придет в голову взбунтоваться – а нео на это способны, – то галера полностью потеряет маневренность. А шайнам придется усмирять рабов вместо того, чтобы сражаться с противником.

Сновиду дали воды и принесли какую-то кашу из белых зернышек. Раньше он никогда не ел подобной каши, но она ему понравилась. И показалась очень сытной.

Остальное время он ничего не делал, сидя у фальшборта. И, чтобы отвлечься от тревожного ожидания, пробовал думать о приятном. Самым приятным – разом заполнившем его сознание – стали мысли о Рузанне.

Единственной ложкой дегтя в бочке приятных фантазий горчила мысль о том, что девушка считает его предателем. На это пришлось пойти, чтобы ввести в заблуждение возможных шпионов маркитантов и шайнов. Они, увы, могли находиться среди тоболяков. По крайней мере, так считал Ворон.

Как не упрашивал Сновид Ворона, чтобы тот рассказал правду Рузанне – лишь одной Рузанне под очень большим секретом, – директор департамента обороны и безопасности отказался наотрез. Так и заявил: нельзя доверять никому, когда на кону успех подобной операции. Тем более – какой-то сопливой девчонке. Не выдержит, тренькнет языком, и пошло-поехало.