— А почему так? — поинтересовался я.

— А потому что большие события всегда состоят из сотен мелких. Достаточно твоему носку оказаться в нужном месте и быть надетым не на ту ногу, и это приведет к третьей мировой войне. Древние умеют видеть такие сплетения событий, — пояснил Олег, — а мы, люди, не всегда.

— Что-то она долго думает, — пробормотал я. Больше всего меня томило это глупое ожидание, но наконец Саша перестал болтать головой и замер. Затем он попытался залезть на стену еще раз, но соскользнул и застыл в прежней позе.

— Ты не сможешь победить Игрока. Ни сам, ни с помощью кого-либо из людей, — тихо заговорил Олег, — это очевидно, и ни одно событие в данный момент не помешает ему справиться с вами всеми. Все шансы были пропущены.

— Как она мягко общается. Сане у нее надо поучиться, — ухмыльнулся я, — но что же нам делать? Люди не помогут. Кто там остается? Древние?

— Она не договорила. Тут такой поток сознания. Я половины понятий не догоняю, — Олег пожал плечами, — Плетунья говорит, что она даст тебе какое-то страшное оружие, но если ты неправильно применишь его, то умрешь мгновенно, в жутких мучениях, и физически и энергетически. Тебя сожрут целиком. Страшная смерть. А шанс его применить у тебя будет только один.

— Ну охренеть теперь, — крякнул я, — а что она хочет взамен?

— Она хочет распутать тебя.

— В каком смысле? — я вытаращил глаза, — что это за термин такой?

— Она не может тебе это объяснить, но ты должен довериться ей.

— А это больно? — спросил я.

— Скажем так, это будет необычно и, может быть, не совсем приятно. Твое сознание деконструируют. Ей интересны твои связи с Рагни. Она хочет разобраться в ваших общих сплетениях. Как получилось так, что у вас иная симбиотическая связь. Так что не бойся, а подойди и сунь палец ей в рот.

— Ты хотел сказать ему? Сантьяго? — я аж ошалел от такого предложения.

— А кому же еще? — Олег улыбнулся, — давай, действуй.

— Как-то стремно, — я аж поежился, но подошел к человеку-пауку. Или к пауку-человеку? Ведь сейчас это именно паук в человеческом обличье!

— Магия, если между нами, Серега, вообще стремная штука, — рассмеялся Олег, — мне порой кажется, что она специально дает такие вот испытания, чтобы окончательно выбить из тебя всю человечность.

Я осторожно вытянул руку и сунул указательный палец в рот Сантьяго. Ну и мерзость.

— А-а-а! — вырвалось у меня от резкой боли. Паук-человек цапнул меня прямо за палец. Я тут же рванул руку назад и уставился на кровь, текущую по ладони. Мир вокруг меня задрожал, все потемнело, и я понял, что земля уходит из-под моих ног. Я даже не сразу понял где оказался. Вокруг был космос, мерцали редкие звезды, а я парил в полной невесомости. Паук выбил меня в пространство между снами? Из реала? А такое вообще возможно? В принципе, да, только вот до этого со мной никто подобного фокуса еще не проделывал. Я огляделся по сторонам, но ничего не увидел, а потом передо мной загорелась целая светящаяся паутина. Она застилала все. Я осознал, что она и есть суть всего сущего. Именно ею были оплетены все звезды, пространство. Да и я сам состоял из многочисленных световых нитей. Я медленно поплыл к центру паутины и тут же заметил гигантскую Плетунью. Древняя паучиха. Та, что плетет Звезды. Я впервые осознал ее имя. Внезапно, без всяких мыслей и слов. Ощущение было просто потрясающе. Я почему-то сравнил его с моей недавней встречей с богиней Лимба. Там, конечно, само слияние было гораздо ярче, но вот эти постоянно накатывающие отношения некой благодати были очень похожи. Только вот в том случае я видел свет и знал, что меня ждут обнимашки, а тут сидел огромный паук, с которым целоваться в хелицеры совершенно не хотелось. Мало того… Стоп…

Дикий ужас внезапно накрыл мое сознание. Я понял, что свет может быть иным. Не только всепоглощающим и прекрасным, но может скрывать и таких вот чудовищ, которые легко тебя схватят и сожрут! Даже не подавятся. Это что же такое получается? У Кастанеды вот Орел всех жует, а тут Паук?

Меня тянуло к паучихе, и я видел тонкую светлую нить, которая связывала мою левую ногу и одну из лап древнего арахнида. Я попытался дернуться, и вся паутина пришла в движение. Она заискрилась мириадами ярких вспышек, и меня мгновенно втянуло внутрь. Я уже стоял перед Плетуньей, которая вымахала до каких-то совершенно невообразимых размеров. Она застилала все пространство вокруг. Будь я арахнофобом, то проснулся бы немедленно от ужаса, но нет. Я просто созерцал это древнее восьмилапое чудовище. Его сила сознания была великой, пусть и не превосходила богиню Лимба.

— Успокойся, человек, — услышал я холодный нейтральный голос, — ты слишком мелкая добыча для меня, к тому же я не голодна. Не трепыхайся, пока я распутываю тебя.

— Я состою из тысяч волокон света, ты хочешь распутать их все? — спросил я с легким ужасом.

— Не волнуйся. Я все соберу потом обратно, а сейчас спи.

Длинные паучьи лапы потянулись мне, и мне стало настолько страшно, что я заорал, как ошпаренный. Я не мог представить ничего более ужасного чем то, что должно было произойти со мной…

Мне очень трудно объяснить то, что происходило со мной далее. Сны. Реальность. Все это вообще перестало иметь какое-то значение. Нет, у меня не менялась точка сборки, она просто становилась то линией, то загогулиной, то звездой. Это было очень странное ощущение. Состояние полной развоплощенности и непередаваемой целостности одновременно. Мизинцем правой руки я касался липкой паутины где-то бесконечно внизу, а мизинцем левой ноги тянулся к звездам, и расстояние между ними было космическим. Само сознание стало размером с галактику, а мысли летали в ней подобно ярким кометам. Паук работал как опытный хирург, и я понимал, почему ни один человек никогда не станет магом такого уровня. Увы, биология и предрасположенность, помноженная на многовековой опыт. Восемь цепких лап с острыми когтями вытягивали из моего тела длинные светящиеся нити и отбрасывали их в сторону. Они висели в пространстве, и мне казалось, будто я вижу собственные внутренности. Иногда я проваливался в небытие, но потом приходил в себя.

— Не дергайся, — шептала Плетунья, — не усложняй работу. У тебя и так слишком много иных связей.

— А? — кое-как я выдавил эту букву, и мой искаженный голос, казалось, зазвучал со всех сторон.

— У тебя есть симбионт, татуировки связывают и перестраивают твое тело. Ты очень интересный экземпляр. Работать с тобой очень занимательно и весело. Не дергайся.

Я проваливался в сон раз за разом, но просыпался. Иногда я видел паучьи миры, их величие и их упадок. Пауки не умели строить сами что-либо из камня, но они умели плести целые города из паутины света. Пауки порабощали и создавали цивилизации других существ. Становились богами и дьяволами.

Я открывал глаза и видел, что мои нити обвивают тело паука. Видимо, из-за этого плотного слияния, я и наблюдал чужие воспоминания.