– Вы, вы похожи на нашего наследного принца Ульриха, сына короля Мора!

Арбиус поднялся с пола:

– Ты невежественен и глуп, священник. Эта девушка – родная старшая дочь короля! Возможно, она знает, как найти своего пропавшего брата. Прощайте, ваше величество! – Он снова низко поклонился. – Я больше ничем не могу помочь вам. Я не имею права встать на вашу сторону, но и против вас воевать не стану. Мы покинем город… – Посохи некромантов звонко стучали по мраморным плитам площади.

Уже отойдя на порядочное расстояние, Арбиус вдруг обернулся и одарил меня благодарной улыбкой. – Спасибо вам за моего сына. Этого я никогда не забуду!

– Во дипломат! – восхищено протянул Ланс. – Силен старик! Так ведь и не признался, что слабо ему против Мелеаны, с ее амулетом. Так ведь и ушел с гордым видом, словно не мы ему, а он нам одолжение сделал. Может, догоним и накостыляем?

– Не надо! – поспешно запретила я.

– Но почему? Такую развлекуху пропускаем! – заартачился неугомонный полукровка.

– Балбес! – одернул его мудрый орк. – Арбиус, глава некромантов – отец нашего Марвина!

– Да ну! – выкатил глаза недогадливый полуэльф. – Вот это дела! – Он повернулся к архимагу, но Марвин молчал, провожая отца задумчивым взглядом.

Я взошла по ступеням и вступила в храм. До толстяка наконец-то все дошло, он угодливо лебезил и неуклюже бегал вокруг меня, нарезая круги.

– Ваше величество, что же теперь делать?

– Где мой сводный брат принц Ужас?

– Там… – Первосвященник испуганно махнул рукой куда-то в глубь Храма. – Но с ним… с ним сама богиня!

– Да какая она богиня! – брезгливо усмехнулась я. – Она демоница, преступно присвоившая себе лицо и титул Аолы.

Толстяк снова схватился за сердце.

Мои друзья продолжали в нерешительности прохаживаться по двору Храма.

– Что делать-то будем? – в тон священнику, спросил Огвур.

– Ты знаешь что, забирай-ка с собой этого трусливого кабана – и обыскивайте все подвалы и подземелья. Людей, дворян привлеките. Объявляйте горожанам, что принцесса вернулась, а принца нужно найти как можно скорее, – решила я.

– Но Ринецея и Ужас… – торопливо начал Генрих. – Я не отпущу тебя к ним одну!

– Отпустишь, еще как отпустишь, – поспешила заверить я его и, пользуясь преимуществом своего положения, так пихнула толстяка священника, что он кубарем покатился вниз по ступеням, а затем резко захлопнула ворота Храма и заложила их изнутри массивным засовом. Снаружи по створкам незамедлительно застучали в десяток кулаков, но ворота держали крепко.

– Как говорит мой друг Огвур, так оно надежнее будет! – довольно пробурчала я себе под нос и, вынув из ножен Нурилон, осторожно двинулась через полутемное прохладное помещение.

Храм как Храм, ничего особенного, чем-то похож на часовню замка Брен. Только крупнее раз в двадцать и богаче во столько же раз. В золотых потолочных пластинах прорезаны ажурные отверстия, забранные хрусталем. От этого солнечные лучи, попадающие во внутренние покои, необычным образом искажаются, придавая всему вокруг таинственный, нереальный вид. Пылинки, кажущиеся золотыми, танцуют в столбе света на главном алтаре. Статуи Аолы и ее братьев, хитроумно поставленные на границе освещенного участка, плавают в полутенях. И непонятно – то ли они живые, то ли просто мраморные. Толково придумано. Наверно, убойно действует на наивных прихожан, собирающихся на торжественные молебны. Я обошла вокруг статуй и, не удержавшись, бесцеремонно потыкала кончиком меча каменных двойников своих злополучных родственников. Аола наблюдала за мной со снисходительным спокойствием, отстраненная улыбка не сходила с каменных губ. Глаза богини, искусно инкрустированные большими изумрудами, неотступно следили за всеми моими перемещениями. Или это было всего лишь заслугой умелого скульптора? Мучаясь пробудившимися в душе сомнениями, я вынула из кармана неразлучное Зеркало истинного облика и сравнила свое отражение с чертами мраморной богини. Гоблин знает что получилось – практически идентичное лицо, ну, прямо один к одному. А если еще учесть рыжие волосы и зеленые глаза… Недаром бабушка Смерть говорила, что она и Аола – родные сестры! Вот они – законы наследственности – в действии. Я убрала зеркало обратно в карман и немного похулиганила – показала богине язык. В ответ Аола насмешливо подмигнула изумрудным глазом. От неожиданности я икнула. Да нет, не может такого произойти, это мне померещилось, – вон свет какой обманчивый. Он и творит подобные чудеса, выгодные священникам. Я вышла из комнаты и побрела по длинному коридору, пинком ноги отворяя все встречные двери. За первой дверью обнаружилась небольшая комнатушка, вся заставленная букетами свежих роз, благоухающих божественно. За второй – что-то вроде ризницы, заполненной кувшинчиками ароматических масел и парадными одеждами священников. А вот за третьей меня ожидала широкая кровать, заваленная мягкими подушками. Поверх подушек, как ни в чем не бывало, крепко спал принц Ужас.

Я на цыпочках подошла к кровати, не выпуская из рук обнаженного меча. Братец и не думал просыпаться. То ли его раны оказались настолько тяжелы, то ли принца совершенно не беспокоило его недалекое будущее. Ничто так не обезоруживает бойца, как спокойствие, а тем более – пренебрежение со стороны противника. Я хмыкнула, не глядя, отработанным движением бросила Нурилон за спину, обратно в ножны, а потом нагло улеглась рядом с раненым, положив руки под голову и вытянув ноги в грязных сапогах на шелковые покрывала. Тишина убаюкивала, запах целебных масел от повязок принца, витающий в воздухе, – навевал сон. Еще чуть-чуть, и я бы со спокойной совестью уснула крепче сводного братца. Ибо если даже его запятнанная совесть не вызывала стойкой бессонницы у своего хозяина, то уж моя-то и подавно располагала к полноценному полуденному отдыху. Но неожиданно принц пошевелился. Всю мою сонливость тут же как рукой сняло. На круглом лице Ужаса, и правда изрядно обожженном и перевязанном мягкими бинтами, прорезался кривой рот, полный острых зубов. Принц потянулся и от души зевнул. Я отпрянула на край ложа и скривилась, пытаясь ладонью отогнать омерзительный запах, вырвавшийся из открывшейся пасти – запах полуразложившихся трупов. Почувствовав посторонние движения, Ужас создал узкий, пронзительно желтый глаз – и окинул меня мутным взглядом.

– Зачем пришла? – недовольно буркнул он в своей обычной немногословной манере. Бинты, украшавшие обезображенное лицо, нимало не способствовали улучшению и без того неразборчивой дикции.

Я, честно говоря, сильно озадачилась.

– Ну, – отвлеченно начала я, решив проявить вежливость и повременить с угрозами, – хочется брата найти, да и на Ринецею посмотреть не мешало бы. А то воюю сама не знаю против кого.

Видимо, для лучшего обозрения моей нахальной персоны принц вылепил второй глаз, который получился еще непригляднее первого, уставился на меня и грубо захохотал:

– Глупая! Зачем тебе брат? Он – соперник!