С этими словами тренер снова удобно откинулся на спинку своего шикарного вращающегося кресла и устремил на Джоджо взгляд, достойный царя Соломона, только что изрекшего очередную мудрость.

Твою мать! У Джоджо было такое ощущение, будто он толчет воду в ступе, причем этот процесс происходит в какой-то густой и вязкой среде вроде масла. Благородный порыв изменить что-то в своей жизни, посвятить хоть какую-то ее часть нормальной учебе на глазах утопал в болоте, в которое хитрый тренер без особых трудов завел его. А чего тут удивляться? Тренер Бастер — это голова, а Джоджо — просто мелочь, чьих мозгов хватает только на то, чтобы забрасывать мяч в корзину. Чувствуя, как его боевой дух на глазах испаряется, Джоджо собрал в кулак остатки мужества и попытался в последний раз перейти в контратаку:

— Знаете, я раньше никогда не рассматривал это… ну, как бы с такой точки зрения…

— Конечно, не рассматривал. У тебя не было причин для этого. А теперь пришло время, ты сделал шаг в сторону и посмотрел на самого себя и на свою роль в университетской жизни под другим углом. Надеюсь, теперь общая картина стала тебе более понятна.

— …И все-таки… я бы хотел походить на лекции про этого Сократа.

Тренер закрыл глаза ладонями и помассировал виски большими пальцами. Затем, чуть отвернувнувшись от Джоджо, он вздохнул с таким звуком, с каким вырывается воздух из пробитой шины огромного грузовика-тягача с прицепом. Все так же сидя вполоборота к Джоджо, опустив голову и не отнимая рук от прикрытых глаз, тренер спокойно, мягко и чуть устало произнес:

— Джоджо, сделай мне одолжение. Завтра перед тренировкой сходи прогуляйся. Выйди из общежития и дойди до спортзала не самым коротким путем. А по дороге подумай над тем, что я тебе сказал. Вспомни о том, какую роль ты играешь в жизни университета, какая на тебе лежит ответственность и какие у тебя обязательства. Впрочем, если тебе не захочется думать о таких общих и далеких от повседневной жизни вещах, просто вспомни одного упрямого, самоуверенного и страшно зловредного козла. Его зовут Марголис. Не хочешь думать про него — подумай… подумай… в общем, подумай хоть о чем-нибудь. В любом случае поступок, совершаемый в результате размышлений, имеет большую ценность, чем тот, на который мы решаемся под влиянием сиюминутного порыва.

Тренер так и не посмотрел на Джоджо. Он остался сидеть неподвижно в скорбной позе. И больше ничего не сказал.

Джоджо встал с чертова кресла, сделал шаг к дверям, но на мгновение замер и обернулся. Он прекрасно понимал, что весь разговор с тренером прошел совершенно не так, как ему хотелось.

— Понимаете… — Но что-то внутри заставило парня оборвать едва начатую фразу. Если сейчас опять завести речь о веке Сократа… он даже не решался вообразить, что тогда произойдет.

В общем, Джоджо просто повернулся и вышел.

Беттина, Шарлотта и их новая подруга Мими, тоже первокурсница, вернулись из «Пауэр Пиццы» в комнату Беттины. Здесь, как и практически во всех комнатах университетских общежитий, царил полный хаос. Еще недавно Шарлотта ужаснулась бы, оказавшись в этом царстве неубранных кроватей, разбросанного белья и подушек, валяющейся на полу одежды, а заодно с ней и полотенец, заброшенных под письменный стол каталогов, учебников, инструкций, упаковок от компакт-дисков, глянцевых журналов, пустых коробочек из-под контактных линз, зарядных устройств для батареек и, конечно, пыли — хлопьями, шариками и сплошным слоем. Но теперь это зрелище было Шарлотте уже не в диковинку.

— Эту пиццерию надо срочно закрыть, — сказала Шарлотта, сыто вздыхая. — Они просто работают под лозунгом: «Смерть фигуре!»

— Какая уж там фигура, — подхватила Беттина. — На мне скоро ни одни джинсы не сойдутся.

— Ой, девчонки, а я-то как наела-а-а-а-ась! — поделилась Мими. — Но ведь вкусно было. Как тут удержаться!

— Ну, чем теперь займемся? — спросила Шарлотта.

После этого вопроса в комнате на некоторое время воцарилась тишина. Девушки без лишних слов поняли, что за этим вопросом кроется другой — куда более важный и остающийся для всех троих на сегодняшний день без ответа.

Соседка Беттины Нора сейчас отсутствовала… ну, разумеется. По вечерам ее вообще никогда не бывало дома. Беттина, одетая в рубашку-поло и обтягивающие джинсы «Дизель» (честно говоря, они делали ее ноги еще более плотными, чтобы не сказать — толстыми, чем на самом деле), опустилась в Норино кресло возле письменного стола Мими, в таких же, со дня покупки выглядевших шикарно поношенными, дизелевских джинсах и хлопчатобумажной рубашке, села на кровать, прислонилась спиной к стене и, подтянув колени к груди, обхватила их руками. Мими была крупной, ширококостной блондинкой с шикарной гривой волос. Такой тип здесь, в Дьюпонте, называли — «девушки Моне». При всей внешней романтичности на самом деле это прозвище несло в себе весьма обидный смысл: подразумевалось, что такая девушка классно смотрится лишь с расстояния футов в двадцать пять. При ближайшем же рассмотрении у них обнаруживались какие-либо диспропорции или дефекты внешности. Так, при взгляде на Мими сразу было заметно, что нос явно крупноват для ее лица.

Шарлотта, одетая в футболку, свитер и шорты, присела на краешек другой кровати. Носить шорты октябрьским вечером было своего рода провокацией, но Шарлотта не могла удержаться от соблазна как можно дольше выставлять свои ноги в самом выгодном свете. Кроме того, посмотрев, во что одеваются ее однокурсницы, она поняла, что единственные имевшиеся в ее распоряжении джинсы — те самые, чернильно-синие, купленные мамой накануне их отъезда из Спарты, не были искусственно поношенными, не сидели низко на бедрах, не обтягивали ноги — в общем, заставляли их обладательницу выглядеть совершенно не по-дизельному.

Так они и сидели втроем и обдумывали сложившуюся в их жизни ситуацию: судя по всему, сегодня, в пятницу вечером, им совершенно нечем заняться.

Тягостное молчание первой нарушила Мими:

— Я, пожалуй… в общем, пойду-ка я в спортзал.

— Ты на часы посмотри — пол-одиннадцатого, и сегодня пятница! — оборвала подругу Беттина. — Фитнесс-зал наверняка закрыт. И потом, ты таким образом просто признаешь свое поражение. Не такие уж мы жалкие и убогие, чтобы убивать время в спортзале в пятницу вечером.

— Ну, и чем вы предлагаете заняться? — спросила Мими.

Шарлотта сказала:

— Может, у кого-нибудь из вас есть карты? Или игры настольные?

— Ой, да ты что! — отмахнулась Беттина. — Мы что, школьницы?

— Может, посоревнуемся, кто сколько выпьет? — предложила Мими.

— Кто сколько выпьет? — переспросила Шарлотта, изо всех сил стараясь не выдать охватившую ее тревогу.

— Ну да. Ты что, никогда про такую игру не слышала?

— Почему же… — пожала плечами Шарлотта, не в силах признаться, что слышит о таком впервые.