litbaza книги онлайнНаучная фантастикаНабоков в Америке. По дороге к "Лолите" - Роберт Роупер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 113
Перейти на страницу:

Я заметил, что поклонение непременно влечет за собой стремление обладать, так что, принимаясь за книгу, больше всего боялся реакции ученого сообщества, в котором все друг друга знают, разбираются в творчестве Набокова (в особенности в его произведениях, написанных по-русски) во сто крат лучше меня и воспримут меня как самозванца. Однако каждый раз, как мне случалось обращаться к тому или иному авторитетному набоковеду, он или она относились ко мне по-доброму. На каком-то этапе я решил, что мне совершенно необходимо прочитать все, что писали о Набокове до меня. Я на два года уселся в удобное кресло и погрузился в изучение биографий и критических исследований. К счастью, по большей части они оказались остроумными, основательными и содержали массу новой для меня информации. Да и просто было приятно их читать: такими и должны быть труды по литературоведению. Лучшие из них перенесли меня в беззаботные университетские годы, когда я знакомился с искусно написанными работами таких ученых, как Джон Кроу Рэнсом, А. А. Ричардс, Ф. Р. Ливис, Лайонел Триллинг, Аллен Тейт, Роберт Пенн Уоррен, Эдмунд Уилсон: всех их я представлял себе джентльменами в твидовых костюмах, которые курят трубку у камина в комнате, полной книг, а за венецианским окном медленно падает снег. Я учился в маленьком университете, где читал лекции Монро Бердсли, соавтор манифеста “новой критики” “Заблуждение в отношении намерения”, и хотя я ни разу не был ни на одном его занятии, его подход так или иначе оказал влияние на всех молодых университетских преподавателей английской литературы. Меня учили избегать биографического подхода, искать “структуру” и “систему образов” в текстах, суть которых не должна была меня заботить. Критические исследования, которые нам задавали читать, сами по себе были увлекательными.

Среди тех, кто любезно отвечал на мои расспросы о Набокове, хочется упомянуть профессора Брайана Бойда из Оклендского университета, профессора Эрика Наймана из Калифорнийского университета в Беркли и почетного профессора Стивена Дж. Паркера из Канзасского университета. Хотелось бы поблагодарить профессора Джона Берта Фостера-младшего из университета Джорджа Мейсона за приятный ланч и обсуждение вопросов, которые долгое время не давали мне покоя, а для него были прописными истинами. Его работа “Искусство памяти и европейский модернизм в творчестве Набокова” (Nabokov’s Art of Memory and European Modernism) – единственное известное мне исследование по культурным корням Набокова. Профессор Фостер прочел эту книгу в рукописи и указал мне на ряд досадных ошибок. Также рукопись любезно прочитала и прокомментировала (чем немало воодушевила ее автора) профессор Галя Димент из Вашингтонского университета, чью книгу о Набокове отличает мягкий юмор и глубокое понимание творчества писателя. Также хочу поблагодарить писателя и врача-эпидемиолога Эндрю Мосса из Сан-Франциско и прозаика и мемуариста Роба Куто из Нью-Пальтца, штат Нью-Йорк, за то, что они прочитали мою книгу.

Херб Голд, который когда-то играл в теннис с Дмитрием Набоковым и вел после Владимира Набокова его занятия в Корнелле, поделился со мной очень интересными и смешными историями об отце и сыне. Ричард Баксбаум, которого Набоковы однажды летом взяли с собой в Юту в качестве второго водителя, рассказал, как это было – провести несколько недель в машине с таким семейством (если одним словом, то потрясающе).

Сотрудники коллекции Берга Нью-Йоркской публичной библиотеки, самого богатого в мире архива материалов, связанных с Набоковым, были неизменно доброжелательны ко мне: благодаря их любезности и профессионализму каждый визит в библиотеку приносил мне удовольствие, даже несмотря на то, что в главном читальном зале иногда стоял нестерпимый холод. Мне все-таки удалось найти то, что я искал, благодаря куратору Айзеку Гевиртцу и библиотекарям Бекки Файнер, Энн Гарнер и Линдси Барнс. Куратор отдела беспозвоночных Американского музея естественной истории Дэвид Гримальди помог мне понять, какую именно литературу по лепидоптерологии Набоков, скорее всего, читал в 1940-е годы. (Скорее таксономическую, а не теоретическую: теория Набокова не интересовала – во всяком случае, он не слышал о революционных идеях в популяционной генетике, которые появились в 1920-е годы и во многом сформировали современное отношение к теории эволюции.) Сьюзен Рэб Грин, также сотрудница Американского музея естественной истории, в красках рассказала мне об открытии, которое они сделали с доктором Гримальди: речь шла о коллекции насекомых, собранной Набоковым в 1941 году и переданной в музей, где она и пролежала в хранилище семьдесят лет. Эндрю Джонстон, научный сотрудник отдела чешуекрылых, помог мне выяснить, что еще Набоков передал в дар музею.

Роб Иствуд из гарвардского Музея сравнительной зоологии любезно уделил мне время несмотря на то, что я был далеко не первым в длинной веренице поклонников, интересовавшихся, где же работал Набоков, как выглядели его насекомые, у какого окна стоял его стол и тому подобное. Питер Маккарти, студент Гарварда и президент Гарвардского клуба альпинистов, ответил на мои вопросы о традициях клуба и сводил в конференц-зал в Клеверли-холле, где хранилось старое альпинистское снаряжение, лежали потрепанные журналы восхождений и царил дух братства.

Восстанавливая историю бегства Набоковых из Франции в Америку в 1940 году, я провел несколько дней в Исследовательском институте идиша в Нью-Йорке. Его главный архивариус Фрума Морер и сотрудники архива Гуннар Берг, Лео Гринбаум и Роберта Эллиотт помогли мне в исследованиях. Валерий Базаров, директор отдела семейной истории и определения местоположения ХИАС, рассказал о деятельности организации в начале Второй мировой войны и о том, какую роль она сыграла в бегстве Набоковых из Франции в США. Таня Чеботарева из Бахметьевского архива Колумбийского университета помогала мне с чтением русской переписки Набокова. Семен Белоковский перевел с русского на английский все необходимые мне документы, хотя я отредактировал английские варианты. Ольга Андреева-Карлайл, автор мемуаров и участница некоторых масштабных литературно-политических драм ХХ века, с присущей ей проницательностью и остроумием побеседовала со мной о неприязни Набокова к СССР в частности и к истории вообще. Сара Функе Батлер из нью-йоркского книжного магазина Glenn Horowitz Bookseller помогла мне найти принадлежавший Набокову экземпляр “Окна в Россию” Эдмунда Уилсона с недоуменными комментариями Набокова к замечаниям Уилсона о его, Набокова, карьере. Эйвери Роум, один из лучших редакторов, с кем мне доводилось работать, выслушала мои рассуждения и дала глубокие советы как по исследованию, так и по книге в целом. Мишель Дуаз, литературовед из Руана, узнал, сколько стоили Набоковым в 1940 году билеты на “Шамплен”. Для характеристики Дмитрия Набокова мне посчастливилось пообщаться с самыми близкими друзьями-американцами его юности – Барбарой Виктор, Сэнди Левином и Бреттом Шлезингером (все они живут в Нью-Йорке). Иван и Петр Набоковы, двоюродные братья Дмитрия, старшие сыновья Николая Набокова, помогли мне понять кое-какие аспекты разностороннего знакомства их семьи с Америкой. Их воспоминания о жизни и карьере стали для меня настоящим откровением.

Внимательные и квалифицированные сотрудники Хаутонской библиотеки Гарварда, библиотеки Бейнеке в Йеле и Библиотеки Конгресса любезно предоставили меня самому себе, и я в который раз почувствовал то же, что всегда чувствую в первый визит в подобные учреждения: какое все-таки счастье – быть гражданином открытого общества, в котором созданы все условия для сохранения письменной истории.

1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?